– Гварнери – это итальянец, который жил в восемнадцатом веке, современник и соперник Страдивари. Ну хоть имя Страдивари тебе говорит о чем-то или ты тоже забыл?

Да, имя Страдивари говорило мне о чем-то. Скрипичный мастер. Гений, создавший инструменты, оцененные в миллионы евро. Однако я отреагировал не сразу, и Арно снова взорвался:

– Скрипка! Это скрипка! Гварнери – это скрипка!

– А, да, помню, – едва осмелился я произнести.

Выражение лица Арно мгновенно изменилось.

– Помнишь? Правда? Ты помнишь?

Тут я пожалел, что вообще открыл рот.

– Только то, что инструменты, созданные самыми знаменитыми скрипичными мастерами, носят их фамилии, – уточнил я.

Арно переменился в лице несколько раз. Озарение сменилось разочарованием, а потом – снова яростью.

– Мне надоели все эти психологические штучки! Будто у нас целая вечность впереди! Потерял память? Так я тебе ее верну: ты играешь на скрипке с тех пор, как тебе исполнилось четыре. И ты успешен, очень успешен. Преподаватели в один голос говорят, что у тебя талант. Кстати, через две недели ты должен предстать на конкурсе юных талантов в Сеуле, который откроет тебе двери к карьере солиста, так что выиграть нужно любой ценой. И мы годами к этому шли – слышишь? Годами! Ты играешь двадцать четвертый каприс Паганини. Он уже овладел твоей душой, твоими пальцами. Разве можно послать все к черту из-за дурацкой амнезии?

Свою речь Арно закончил полуугрожающим, полуумоляющим тоном.

Я ответил не сразу – в машине повисла тишина. Затем я откашлялся и открыл рот.

– Я… вообще-то… мне жаль. Я не помню… я же не нарочно.

Машина рванула вперед, и меня вдавило в кресло.

Арно не произнес больше ни слова до самого дома. Стоило нам зайти в прихожую, как Беатриса выскочила из гостиной.

– Ну, где он был?

Она обращалась к Арно, словно я был не способным отвечать брелоком, который потеряли и нашли. Теперь Арно будто заморозили: его яростное пламя угасло, и наступил ледниковый период.

– Твой сын распевает песенки во второсортном театре. Я же говорил, что-то тут не так!

– Я… я не понимаю…

– А тут ничего сложного: он вдруг решил стать Ромео! Невероятно! В этой семье стоит расслабиться на пять минут, как все летит к черту!

Упрек, ясное дело, был отпущен в адрес Беатрисы. Она словно сжалась и бросила на меня взгляд, полный разочарования, изо всех сил стараясь дать понять, что виновник всей этой ситуации – я.

Вдруг Арно вышел, и послышались звуки открывающейся двери гаража. Мы с Беатрисой стояли как вкопанные в прихожей. Я услышал собственный голос со стороны:

– Меркуцио, а не Ромео.

– Ч… что?

– Я получил роль Меркуцио, а не Ромео.

Беатриса захлопала ресницами, и я понял, что она совершенно растерялась. Я уже подумал объясниться, как вернулся Арно. Не с пустыми руками. Он бросил мне скрипичный футляр, который я еле поймал. Беатриса завопила:

– Арно, Гварнери! Он же сто́ит целое состояние!

Вдруг осознав, к чему все идет, она замямлила:

– Но… доктор… скрипка… он же сказал…

– Плевать, что он там сказал! Разве ты не видишь, Ромен рушит все, что мы построили! Речь идет о деле всей жизни, черт! Конкурс через две недели, а этот умник песенки распевает!

Он разложил пюпитр, который держал в одной руке, и поставил ноты, которые принес в другой. В изящных очертаниях букв я прочел: «Каприс № 2 4».

– Открой футляр! – рявкнул Арно.

Я машинально послушался. И не столько для того, чтобы доставить ему удовольствие, сколько от любопытства: хотелось взглянуть на скрипку, которая стоит как автомобиль.

Она и вправду прекрасна. Лак переливается теплыми оттенками – мягко, без лишней мишуры. Я проникся… трепетом. Скрипка выглядела внушительно: сильной и могущественной, словно столетний дуб, но одновременно она казалась нежной и элегантной, как дивный цветок. Я провел рукой по гладкому дереву. Все молчали. Остановись, мгновенье…

Я взялся за гриф, достал инструмент из футляра, обитого алым бархатом, и вытянул руку перед собой, не зная, что делать дальше.

Скрипка болталась в моей руке, словно безжизненная марионетка.

– Ну, приложи к плечу! – торопил меня Арно.

Я послушался, но с такой неловкостью, что он снова взбесился.

– Черт, аккуратнее! Не швабру держишь!

Арно сунул мне в другую руку смычок и приказал:

– Давай играй.

И я еще не успел взмахнуть ладонью, как он отругал меня:

– Да возьми же ты смычок нормально!

Я взглянул на пальцы, скрючившиеся вокруг кончика смычка, словно держали рукоятку меча.

Понятия не имею, что он имел в виду. Как правильно держать смычок? Я не знал.

Положив скрипку обратно в футляр, я протянул смычок Арно.

– Что ты делаешь? – прошипел он.

– Бесполезно. Я ничего не помню.

– Быть не может! Ты научился играть на скрипке раньше, чем читать! И ты же помнишь, как читать, не правда? Должен и это вспомнить! Иначе что получается? Ты забыл самое главное? Поверить не могу! Я верю лишь в одно: ты перед нами спектакль разыгрываешь, капризничаешь! Ладно, может, мы заставляли тебя слишком много заниматься в последнее время, но теперь-то ты отдохнул, а? Ты уже две недели шлангом прикидываешься! Ты получил все, что хотел, не так ли? Так что еще тебе нужно, скажи, ради бога!

Он орал и размахивал руками – пламя снова разгорелось.

– Арно, пожалуйста, успокойся, так ты ничего не добьешься, – вмешалась побледневшая, как простыня, Беатриса.

– Разве ты не понимаешь, что он издевается над нами? Что он просто лентяй? Он уже похож на других подростков, этих бездельников, болтающихся где попало целыми днями!

– Арно, прошу тебя…

– Я ничего не выдумываю! Где он провел сегодня весь день? В театре! Развлекался! Ах, я сказал «развлекался»? Хуже: он портил себе слух этой дебильной музыкой. И, если бы я не приехал, он бы сидел сейчас на террасе кафе с этими людьми и… пил!

Только в этот момент до меня дошло. Я так растерялся, что даже не подумал об этом.

– Кстати, а как ты узнал, где я? – спросил я.

– С помощью телефона, конечно! Слава богу, я установил на него приложение с отслеживанием.

Мне стало нечем дышать. Получается, Арно следил за всеми моими передвижениями?

– Ты шпионишь за мной? Поверить не могу!

– Ах вот оно что! Как мы сразу заговорили! Разве ты не понимаешь, что это ради твоей же безопасности? В се-таки не у меня украли телефон! Скачай я это приложение на твой старый телефон, ты мог бы обвинить меня в шпионаже. А с твоей памятью вообще нужно быть осторожным.

Я