Шрифт:
Закладка:
Из разорванных сосудов на шее мерными толчками выливалась кровь, и я попытался её остановить, однако поток крови просто проходил сквозь пальцы – скорее всего мне разорвали сонную артерию, или как там она называется. Причём вдоль, а не поперёк – никак не зажать, не остановить уходящую из меня жизнь.
Ухмыльнувшись, я приставил к виску револьвер. Интересно, если убить себя, получить ли противник опыт? Самое время проверить – если выгорит, будет отличный прощальный подарок мрази, которая переиграла меня.
Внезапно что-то мягкое и пушистое прошлось по моему телу. Хвост. Снова этот чёртов хвост.
Спустя мгновения я понял, что все мои раны исчезли.
Повернув голову, я увидел её.
Снова эта лисья маска, но вот весь остальной облик разительно отличался от трансформировавшихся лисичек. Огромная копна огненно-рыжих волос с вкраплениями чёрного и белого тянулась, казалось, до пола. А из копны торчали длинные и пушистые лисьи ушки.
Высокая, примерно с меня ростом, девушка была одета во что-то вроде длинного японского кимоно, на котором разноцветными нитками кто-то очень умелый вышил карпов и драконов, но не стандартного средневекового фасона, а какой-то удобной для современного человека интерпретации.
В руках лиса держала длинную обнажённую катану почти в рост Элион или Топки. Приглядевшись, я увидел изукрашенные вышитыми узорами синие ножны, прикреплённые к поясу. По клинку катаны волнами расходился красивый узор, то ли вытравленный на металле, то ли полученный в процессе ковки.
Босыми ногами она уверенно стояла прямо на керамических и стеклянных осколках.
Но не это было главное.
Из лисьего кимоно торчало четыре здоровенных, практически в рост человека, пушистых хвоста. Они развевались за её спиной наподобие павлиньего хвоста. Как она ходит с ними? Впрочем, хвосты казались невесомыми как воздушные шарики.
– Нравлюсь? – кокетливо спросила незнакомка.
– Не то слово, – ухмыльнулся я, пытаясь вглядеться в неё.
У меня ничего не получилось. Пустота.
Снова какая-то чертовщина.
– Почему я не вижу твой статус? – спросил я.
– Потому что я не хочу, – улыбнулась лисица.
– Кто ты?
– Кицунэ.
– Это имя?
– Это то, кем я являюсь сейчас… Некоторые называют кицунэ лисицами-оборотнями, но это не правда, Мэлс. Ты сражался с оборотнями, разве я похожа на них? Более верным переводом будет лисица-демон.
– И что тебе нужно от нас? Опыт?
– Ну, опыта у меня забрал достаточно, – хихикнула моя собеседница, указывая куда-то рукой.
Я перевёл взгляд и увидел мёртвую Топку, валяющуюся на полу с раскинутыми руками. Пуля во лбу не оставила ей и шансов.
Рядом билась в последней агонии Элион, уже невидящими глазами уставившись в потолок.
Свернувшись калачиком замерла получившая три пули в живот Аня. Рядом с ней лежал, словно обнимая, Воронин. За ним тянулся кровавый след – из последних сил он полз, чтобы дотянуться до супруги. Обнять любимую перед смертью.
– Помоги ей, – кивнул я на Элион.
– Не буду, – улыбнулась лиса. – Не хочу.
Больше я просить не стал. Не из гордости, просто понял – не поможет.
Передо мной стояла жестокая кровавая мерзавка, которой игра отбила последние остатки тормозов.
Некоторое время мы наблюдали, как идёт на спад агония принцессы. Наконец, девочка затихла, издав последний вздох.
– Вот ты и остался совсем один, Мэлс Шаманов, маленький мальчик со смешным именем и смешным ником, – фыркнула она, проводя катаной по моему телу и оставляя неглубокую царапину. – Впрочем, совсем скоро ты направишься к ним. А может, ты хочешь этого? Желаешь умереть?
Она сняла маску, и я вздрогнул – под маской оказалось лицо Вали.
Сука! Тварь! Мразь!
Я призвал Железного Феликса мгновенно, но выстрелить не успел – кицунэ взмахнула катаной быстрее.
Моя рука с револьвером покатилась по полу.
– Убери, убери её лицо, мразь! – закричал я, призывая Феликса в излеченную левую руку.
Взмах катаны, и вторая рука полетела в другую сторону.
– Вот так, Мэлс, – лисица подошла ко мне. – Сильным достаётся всё, слабым – ничего. Сегодня ты проиграл, а я выиграла.
– Так убей меня, тварь, – зарычал я, от ярости не чувствуя боли в ровно отрезанных культях.
Почему-то кровь из них не текла. Наверное, лисица что-то сделала, чтобы я не умер раньше времени.
– Неее, – потянула она, надевая маску и вновь становясь безликой кицунэ. – Я не люблю убивать сразу. Сначала с добычей надо поиграться – ты не находишь? Ты ведь сам насладился плотью Анны перед тем, как всадить ей пулю прямо в нутро. Признаюсь, это был великолепный ход. Правда, теперь мы поменялись местами. Кстати, не волнуйся, что сейчас не чувствуешь боли в руках. Я знаю, как разблокировать ощущения во всей полноте. Готов к фану?
С этими словами рыжая бестия воткнула катану мне в бедро. Адская боль пронзила меня, и к груди подошёл крик, но запредельным усилием воли я сдержал его, зарычав.
Причём заболело сразу и бедро, и обрубки рук.
– Больно? – засмеялась эта сука. – Больно? Больно? Больно? Вижу, что больно. Кричи! Кричи! Кричи! Я хочу услышать твои крики!
Она принялась тыкань и резать меня катаной, явно наслаждаясь процессом. Японский меч оставлял всего лишь порезы, но каждый из них болел с ненормальной силой. Неужели эта психованная взяла какую-то усиливающую боль способность просто, чтобы наслаждаться пытками?
Яростно извиваясь и крутясь, я как мог или уклонялся, или как-то смягчал её удары. Получалось так себе.
Но я так и не закричал. Почему-то это было важно. Я не буду кричать и стонать как побитая собака. Важно уметь убивать. Важно уметь умирать.
Я умру, сражаясь до конца. Я приму смерть в бою.
А в бою не кричат от боли – только от ярости.
Подловив момент, когда её катана вошла мне в живот, я резко дёрнулся вперёд, насаживаясь на неё все телом. Шатаясь, я поднялся сначала на колени, потом на ноги, и меч вышел откуда-то из спины.
Ошарашенная, лисица попыталась отпрыгнуть и вытащить оружие, но я зажал воткнутую в меня катану обрубками рук и скрутился в сторону, вырывая японский меч из ладоней лисицы.
Кицунэ повело на меня, и я нанёс ей мощный удар лбом прямо в маску, которая разлетелась.
Под маской оказалось уже не Валино, а покрытое рыжеватыми веснушками незнакомое девичье
