Шрифт:
Закладка:
Запас ее энергии внезапно сильно падает, просто тает на глазах. Такое бывает с избранными, когда они носят Бессмертных. Хорошо, что Марта просто осела, а не рухнула в обморок.
— Можно я отнесу тебя в постель? — спрашиваю я осторожно, чтобы она и это не назвала надругательством над своей волей.
— Валяй, — отвечает она сонно, — но не смей пристраиваться рядом, а то не прощу, — бурчит она.
Я только улыбаюсь, подхватываю ее на руки, а она мгновенно засыпает, стоит только оказаться у меня на руках.
— Плохой, гадкий демон, — бормочет она во сне, но все равно обнимает меня, цепляясь за шею. — Я тебя изгоню обязательно, — шепчет, а сама фыркает мне в плечо, как строптивая кошка.
— Маленький огонечек, ты такой глупенький, — шепчу я, целуя ее в щеку. Мне надо просто потерпеть, а потом она сама поймет, что я нужен ей, что нас связывает не ложь, а любовь. Любовь истинной пары.
С таким убеждением я укладываю ее в постель, а сам просто сажусь рядом, чтобы посмотреть на нее и подумать. За один день случилось столько всего, что даже я могу сойти с ума, не то что моя маленькая девочка.
Я поправляю ее волосы, укрываю покрывалом, провожу рукой над ее телом и замираю, понимая, что сила моего ребенка странным образом копошится в ее животе. Слишком явно, слишком сильно, слишком странно.
Нет, я никогда не видел беременных избранных на таком сроке. Я не знаю, как должно быть, но как-то не так… Найти бы еще того, кто в этом разбирался.
Я хмыкнул и понял, что выбора у меня нет. Я должен найти книгу и вернуть ее как можно быстрее, и не важно, что они знают, как меня убить. Я наследник правителей Бессмертных земель, я обязан во всем разобраться и покорить свою строптивую избранную, чего бы мне это ни стоило.
*Марта*
Усталость на меня свалилась так внезапно, что я мгновенно осела и уже даже не сопротивлялась. Разрешила отнести себя в постель и накрыть одеялом. Не знаю, отнес он меня или нет, но сон мне снился странный.
Я точно знала, что сплю. Все происходящее видела при этом как в дымке и совсем не могла влиять на события, словно это не сон, а нелепое кино от первого лица.
Я стояла в этом сне на коленях перед деревянным распятием и молилась на непонятном мне языке. Я вообще ни в какие религии не верю и мне было очень неприятно от этой картины, так и хотелось пнуть себя и крикнуть: «эй, вставай, поди отсюда!»
Но я не могла никак влиять. Я просто молилась, пока не распахнулась дверь и не вошел мужчина в черной сутане. Я тут же вскочила на ноги и попятилась. В голове возникла лишь одна мысль: этот человек инквизитор.
Я это точно знала, а еще из этого следовало две вещи. Во-первых, он опасен. Во-вторых, я обязана его слушаться.
— Время пришло, Марта. Богу нужна твоя жертва.
— Да, магистр, — ответила я, опуская глаза.
Нет, ну что за бред? Можно сменить сон? Меня раздражает эта история! Но это тоже мне неподвластно!
— Ты должна будешь принять дар от демона, — сказал инквизитор.
Я содрогнулась. Это было неприятно и очень страшно. Меня прошибло холодным потом. Я вдруг сама ощутила ужас, хоть и понимала, как нереальна эта картина или реальна, но уже неисправима?
— Нет! — воскликнула я и упала на колени перед мужчиной. — Я не могу. Умоляю, я не хочу быть такими как они, я…
— Не бойся, дитя мое, — протяжно сказал инквизитор и погладил мои волосы. — Твоя душа вернется к всевышнему. Я очищу ее мгновенно. Помнишь, ты говорила, что готова на все во имя нашей миссии?
Я всхлипнула.
— Помню, магистр, но я… я думала…
— Марта, ты должна. Одна ты можешь принять дар. Ты одна невинна в нашем ордене.
Мне хотелось истерично хохотнуть, но нет, я понимала, что речь тут не о церкви, а о чем-то другом, здесь в ее тени существующем, что-то такое же опасное, как демоны, что-то, с чего начиналась сила таких ведьм, как я.
— Доверься мне, Марта, — говорил он. — Твоя душа станет снова чистой, а ОН будет запечатан навечно. Ты ведь понимаешь, что это необходимо?
Я кивнула. Я была согласна. Нет, я и сейчас согласна. Я уверена, что он прав, но страх такой сильный, что ноги дрожат и дышать тяжело.
— Идем.
Он подал мне руку. И я ее приняла. Без нее я не смогла бы ступить и шагу. Меня вывели из комнаты, провели по коридору, помогли спуститься по лестнице, потом еще по одной куда-то под землю. Там женщина дала мне какой-то кубок.
— Пей, о благословенная Марта, — сказала она мне.
Я ей верила. Она была кем-то вроде моей наставницы, почти как мама. Я взяла кубок и выпила все до последней капли. Кончик языка мгновенно онемел. Голова закружилась. Внутри меня что-то замерзло.
— Магистр, я…
Я не могу! Я не хочу! Мне хотелось просто орать все это, бежать, вырываться, но я уже не могла. Что-то во мне сломалось.
— Не бойся, — сказал мне инквизитор, коснувшись моего плеча, но страх становился только сильнее.
Он повел меня куда-то в центр зала, а я косилась на черную книгу в его руках. Эта книга вселяла в меня ужас, но я уже ничего не могла.
Меня поставили в центр пентаграммы, вокруг меня стали люди в мантиях со свечами в руках. Они что-то шептали. Вокруг пентаграммы загорелась печать призыва.
— Нет, не надо. Я не могу, — шептала я и плакала, а сбежать уже не могла. Мне было дурно и плохо, и холодно.
А потом появился он — маленький черный огонек. Или золотой…
Он был то черный, то золотой и все переливался. Он мелькнул над моей головой и спиралью начал неспешно кружиться вокруг. Очень красивый огонек, теплый. Я подставила ладошки, зачарованная им, а он скользнул в них. Как живой потерся о мои пальцы. Он словно здоровался, словно знакомился — робкий, светлый, чистый.
— Красивый, — прошептала я и приложила ладони к груди.
Я просто хотела удержать этот огонечек, а он внезапно пронзил мою грудь. Я ощутила короткую боль, поняла, что что-то прожгло мою одежду, оставив крохотную дырочку, а в следующий миг вокруг возникло золотое сияние.
— Ну вот и все, — сказал магистр.
— Что все? — спросила я, ничего не понимая.
— Он назовет тебя истинной и попадется в мою ловушку, идем, и помни, что теперь ты ведьма и умрешь на костре, если решишь сбежать. Только смерть в ритуале может стать твоим очищением, возвышением и спасением.
Я пошла за ним, как оглушенная, куда-то еще дальше в катакомбы подземелья.
— Жди здесь, — велел мне. — Я позову.
И я осталась. Мне хотелось плакать и бежать, но я осталась и ждала, а потом он позвал.
