Меня трясло от страха. Брат, видно, обрадовался за меня, когда услышал, что отправят на кухню. Только что ждет Кивара? Они хотят сделать из него эротического танцора?

Та часть здания, куда нас вели через узкие коридоры, была оживлена. Выйдя в огромный проход, увидели множество одинаковых виниловых дверей, как в общежитии. За ними были слышны разговоры, иногда выходили люди и с любопытством глазели на нас с братом.

— А ну пошли по норам! Познакомитесь еще, — как только Магус кричал на очередную высунутую голову, дверь тотчас захлопывалась.

Остановились у дальней комнаты возле развилки с новыми коридорами. Это была наша комната. Внутри стояли три кровати, небольшой шкаф, стол с тремя табуретами, внутри никого не было. На постелях поверх матрацев лежали тонкие одеяла и небольшие подушки без белья. Объяснили, что санитарная комната с туалетом и душем находится в центре через шесть дверей.

На единственном окне стояла решетка. Магус предупредил, что кругом камеры и охрана, выход наружу запрещен. Нарушившего ждет серьезное наказание. По его словам обращаться к городским полисменам бесполезно, всех возвращали, и их уже не ждали “королевские” условия.

Еду раздавали на кухне три раза на день, одежду, белье, простые мыльные принадлежности мы получили у ворчливой экономки. Начиная от управляющего и заканчивая уборщиками, никто нас за людей не считал. Мы были вещами, принадлежавшими хозяевам.

Дни летели, Кивар и я были загружены работой весь день. Это не давало нам окончательно осознать бедственное положение. Брат всегда ходил молчаливым, но знаю, что он продумывал план побега.

Я носилась на кухне, выворачивая тяжеленные кастрюли, отдирая плиты, мои руки покрылись коркой от моющих средств. Кивар уставал на многочасовых тренировках. Брата избивали, если не мог выполнить требования тренеров. На второй день получил изрядную дозу плетей, оставленных на его пояснице в виде фиолетовых полосок. Умоляла его не противиться.

С ним занимались еще десять парней и девушек. Единственное, что спасало, так это 7-часовой сон и немного времени на еду и мытье.

Все продолжалось до тех пор, пока не привезли ее.

Глава 30. "Обиженная официантка"

Настоящее время

Авис

Сижу в изоляторе синегета вторые сутки и схожу с ума, переживаю за Каирин и Фрэда. Пытался подкупить городового, игнорирует, мол, потерпи, завтра выпущу. Узнал, что босс заявление забрал, интересно, на каких началах? Ведь явно хотел наказать за битьё.

Мерзкий ублюдок. Намеревался закрутить с Каирин как с очередной шлюхой из бара! Одно эта мысль заставляет нервно и часто дышать.

Надо держать себя в руках, скоро уеду с женой и приемным сыном на Исадар. Уверен, что любимая не предаст. Но на душе какая-то тревога.

Воспоминания того поцелуя в тасиомоме разрывает на части. Она отвечала! Неужели у Каирин есть чувства к нему?

Я был уверен, что влюбленность мне никогда не грозила, но вот она, ворвалась в мою жизнь. Каирин заставляет ощущать себя живым и полным смысла. Однако в её жизни мелькает другой мужчина, злоба внутри разгорается как пламя.

Каждый раз, когда видел их вместе, что-то сжималось груди. Моя красавица общалась с ним открыто, как будто я всего лишь тень в её жизни. Начал замечать каждый взгляд, брошенный на босса, словно сталкивался с невидимой стеной, отделяющей меня от любимой.

Ведь всегда считал себя уверенным, знающим себе цену. Несмотря на нежную близость, доказательство того, что Каирин лишь моя, сомнения все равно берут вверх.

Я осознаю, что с ревностью нужно разобраться. Может быть, это просто страх потерять её, но в то же время осознаю, что нельзя душить отношения своей чрезмерной привязанностью. Возможно, мне нужно открыться ей, поделиться своими чувствами и попытаться понять, что происходит в её голове..

Хаотичные мысли сменяют одна другую, пока я лежу в темной камере. Мне приносят кашу и воду, из соседних камер слышу смех и ор. Кто-то просто разговаривает, перестав жаловаться на арест.

Мне надо подождать до вечера, к ночи отпустят. И буду с Каирин.

Слышу, в соседней камере одного задержанного забрали, а другого привели. В синегетском изоляторе свист и улюлюканье. Это девушка. Она плачет, и я кажется знаю, кто это. Данисса из центрального бара, куда таскается мой босс-ублюдок. Ее садят в камеру, я знаю, что там сидел, судя по разговорам, наемник из другого хаба.

— О, малышка, какими судьбами, хочешь скрасить мое пребывание в этой дыре? Я так рад твоей компании, — с энтузиазмом и улыбкой распинается рехегу.

— Руки прочь от нее, а то добавим срок пребывания! — говорит грубо служащий.

— Начальник, я же просто спросил, знаю ее, виделись в баре, да, малышка? — залепетал заботливым голосом арестант. И чего не заткнется? Сутки рот не закрывается.

— Отстань, мудак! — орет пьяная официантка. Слышу, как шатается на своих каблуках.

— Ты чего такая злая, обидел кто? — с сожалением отзывается собеседник.

— Не твое дело, проклятый рехегу! Будьте вы все прокляты, чертовые наемы! — не угомонится девушка.

— Да что с тобой, киска? Ипоратей в любви не признался? Так понятно, он нынче за другую впрягся, аж стену чуть за нашу Каиру бошкой не пробил! — издевательский заливной смех заполнил унылые помещения.

— Не говори мне про эту чертову шлюху! Слышать ничего не хочу про нее! За кого там драться? За ту, которая ноги раздвигает по первому зову?! — злость в ее голосе сменяет злорадство.

— Ты про Каиру? Да к ней не подкатить, — отрицает рехегу.

— Сама видела как приперлась вчера к Ипо, он ее чуть не трахнул прямо на моих глазах. А до этого в бар ко мне, наглая сука, притащилась, заявить, что с ним, — смех официантки сменяется истерикой, — гад, прогнал, сказал, что любит наглую тварь. Ненавижу!

Слова, как иголки, вонзаются в мозг, внутри заполняет чувство предательства и злости. Не могу поверить, что моя Каирин способна на такое. Закрыв глаза, пытаюсь осмыслить происходящее и понять, зачем здесь слушаю разговоры о том, как моя женщина мне изменяет.

Перед глазами пролетел каждый момент наших отношений, каждый взгляд, улыбка, обещание быть со мной. Как могла предать наши отношения так быстро? Ведь планировали будущее вместе, и, вот, теперь мечты оказались разрушенными, словно песчаный замок.

Возможно, я просто не хотел видеть правду. Возможно, слишком сильно был привязан к образу нашего совместного будущего, чтобы принять факт, — она влюблена в другого. Опоздал?

Но сердце боролось с разумом. Каирин была моей любовью, и мы пережили столько вместе. Я не мог поверить, что ее решение могло измениться