и дальше ему подсказывать, то в какой-то момент они дойдут до идеи скупки акции Консорциума на бирже, и тогда общий объем может перевалить далеко за пятнадцать процентов, достигнув уровня контрольного пакета, что автоматически даст блокирующий статус на любом заседании совета акционеров.

Прохор вытаращился на младшего (но не по положении) родственника.

— Хочешь сказать, у нас могут полностью отнять Консорциум⁈ Мы же специально сделали так, чтобы это было невозможно сделать!

Игнат кивнул, неохотно протянул:

— Да, вот только это было до того, как пятнадцатая часть всего оказалась в чужих руках. Как понимаешь, разрабатывая структуру управления группы компаний, я не учитывал, что однажды мы сами передадим часть своей доли чужаку. Перераспределение квоты владения нарушило общий баланс.

— Надо немедленно выкупать свободные акции с рынка! — эмоционально воскликнул Прохор и даже привстал с кресла, словно намереваясь куда-то бежать и лично заниматься торговыми операциями.

— Уже сделано, — Игнат вяло махнул рукой. — С утра я отдал необходимые распоряжение. Сразу несколько брокерских контор от нашего имени занимаются выкупом акций Консорциума с биржи, — он невесело усмехнулся. — Смешно, из-за этого начался рост, и общая капитализация наших компаний даже увеличилась. Этому не помешал даже недавний теракт и утренние нападения на представительства кланов.

— То есть мы еще и заработаем на этом? — уточнил Прохор.

Младший Оболенский пожал плечами.

— Если это можно назвать заработком, — он вздохнул. — По итогу все равно мы лишились полного блокирующего пакета. В случае необходимости придется советоваться с нашим новым «партнером».

Последнее слово прозвучало с нескрываемым сарказмом, но здоровяк не обратил на это внимание вместо этого переведя взгляд на горящий экран на стене. Телевизор работал без звука, показывая кадры с места нападения на резиденции кланов.

— Ходят слухи Совет хочет ужесточит правила въезда на территорию Конфедерации, — заметил Прохор, глядя, как коронеры на экране убирают трупы в черные мешки. — А в приграничных Уделах собираются строить дополнительные миграционные лагеря. В Улусы Таджикии, Узбекии и Казахии отправлены предупреждения о новых правилах пересечения границ. Беи уже выразили протест, но их послали на три веселых буквы.

— Но ведь последние нападающие были выходцами с Европы, — без особого интереса заметил Игнат, поневоле переключаясь на новую тему.

Массивный Прохор пожал плечами.

— А какая разница? Западников тоже прижмут. После всего случившегося, чужаков не хотят видеть ни обычные жители, ни властители Уделов. Кто бы не организовал это, он неплохо все рассчитал.

Младший Оболенский прищурился, внимательно посмотрев на брата.

— Что ты имеешь в виду?

Прохор вновь пожал плечами.

— Но ведь за всем этим дерьмом кто-то стоит. Не знаю какие цели он преследует, но это точно не может быть обычной случайностью.

Игнат посмотрел на экран телевизора, вспомнил как с утра телефон разрывался от звонков, как ехал в офис по городу и видел страх и недоумение людей на улице, и про себя согласился с братом. Кто-то действительно хотел навести шороху в Конфедерации, и пока у него это неплохо получалось. Выяснить бы еще кто и зачем, и тогда это может удастся использовать в свою пользу.

Глава 11

11.

В салоне лимузина пахло новой кожей от сидений, дорогими напитками из угла мини-бара, витал легкий аромат гвоздики от сидящей рядом Юлии. За тонированными стеклами медленно проплывали улицы города. Тихо бормотал телевизор.

— «По последним данным число жертв достигло сотни человек. Департамент полиции заявил, что делает все возможное для наведение порядка и призывает население оставаться в домах, не выходя на улицы», — женский голос за кадром, и кадры погромов на экране с бегущей строкой.

Столицу Конфедерации лихорадило. Второе нападение подряд после теракта в торговом центре (а точнее целая серия, осуществленная по клановым представительствам), переполнило чашу терпения. Вспыхнули беспорядки.

Началось с резиденции Шуваловых, где один из нападающих веером обстрелял прилегающий переулок. Попал в кафешку со столиками на тротуаре, и что хуже — во второй этаж здания, где находилась детская танцевальная школа.

Неизвестно какие цели преследовал убийца, находился ли он под действием наркотиков или просто был психом, но реакция последовала незамедлительно.

В век информационных технологий кадры с погибшими людьми, особенно лежащие на асфальте искалеченные детские тела, мгновенно разлетелись по городу, вызвали гнев и жажду расплаты. Толпы людей высыпали на улицы, требуя возмездия.

— «Посольства европейских государств уже заявили о непричастности к совершенным нападениям и вместе со всем миром осуждает ужасные преступления, повлекшие смерть мирных жителей».

Когда стало известно, что нападающие в основном европейцы, ярость людей обратилась на всех, кто был из так называемых западных стран вне зависимости от их причастности к терактам.

Громили европейские бутики, жгли итальянские пиццерии, находили иностранных туристов и забивали прямо на улицах. Офисы нескольких западных банков были сожжены. Десяток германских бизнесменов вытащили на улицу из ресторана, где они обедали и повесили прямо на фонарных столбах, не слушая крики о том, что они ведут дела в Конфедерации уже многие годы.

Все без исключения посольства европейских стран получили по десятку зажигательных коктейлей, где-то начался пожар, где-то его успели потушить, но ни один дипломатический сотрудник не рискнул выбежать на улицу, где их поджидала жаждущая крови толпа.

Поначалу полиция пыталась навести порядок, но быстро поняла, что справиться с таким количеством людей без применения летальных средств невозможно. Не желая поднимать градус напряжения в обществе, а главное устраивать гражданскую войну на территории столицы, власти велели силам правопорядка не вмешиваться, следя только за тем, чтобы не пострадали местные жители.

И полиция начала действовать в определенном ключе: сжечь и разграбить бутик модной французской одежды — пожалуйста, вывесить его хозяина лягушатника в петле — без проблем. Но не сметь трогать расположенную по соседству булочную, принадлежащую гражданину Конфедерации. Реакция следовала незамедлительная и жестокая.

Толпа быстро поняла правила игры и с воодушевлением принялась искать все иностранное, обходя стороной обычные заведения.

Объединенная Европа выразила протест, потребовав