Линкольн был прирожденным оратором: его речь отличалась простотой и образностью, ему было присуще неиссякаемое чувство юмора, он любил и ценил остроумные шутки, но никогда не позволял себе обидеть кого–то насмешкой. Он отличался рассудительностью, никогда не рубил сплеча, тщательно обдумывая свои решения, но, однажды приняв их, никогда не отступался от сделанного им выбора.

Необычной и запоминающейся была внешность Линкольна. Он был очень высок ростом (1 метр 93 сантиметра) и худощав, что делало его фигуру угловатой. Черты лица президента были резко очерчены, в глаза бросались высокие скулы и впалые щеки, крупный нос и глубоко посаженные глаза. У президента была густая черная шевелюра, своеволие которой приводило в отчаяние парикмахеров. Линкольн позволял себе вольности не только в прическе, но и в одежде. Современники отмечали, что она сидела на нем, как на вешалке, жилет морщился, брюки имели мешковатый вид. Однако костюмы Линкольна всегда отличалась безукоризненной чистотой.

Между тем политическая карьера Линкольна началась раньше профессиональной. Уже в 1834 году молодого человека избрали в законодательное собрание штата, где он заседал до 1841 года включительно, а в 1846 году сограждане выдвинули его в Конгресс США, где Линкольн работал в 1847–1849 годах. Как конгрессмен Линкольн сочувствовал аболиционистам, считая рабство высшим проявлением зла и понимая необходимость освободить рабов, но в то же время он был противником крутых мер, полагая, что каждый штат должен решить эту проблему для себя самостоятельно. Вместе с тем он твердо стоял против распространения рабовладения на северные штаты. Даже в пылу самых горячих дебатов Линкольн отличался умением сохранять хладнокровие и никогда не повышал голоса. Но его негромко сказанные слова всегда звучали веско. Свое представление о демократии он высказывал очень просто: «Я в равной степени не хотел бы быть ни рабом, ни рабовладельцем».

В 1854 году Линкольн выступил одним из создателей Республиканской партии и в 1860 году был избран президентом страны как кандидат от республиканцев. Президентство Линкольна (в 1864 году он был переизбран на второй срок, победив в борьбе генерала Мак–Келлана) пришлось на тяжелейшие для страны годы Гражданской войны.

Избрание Линкольна главой государства вызвало такой всплеск недовольства среди его политических противников, что во время церемонии инаугурации Вашингтон был наводнен войсками для поддержания общественного порядка. Линкольн получил в свой адрес множество угроз и, прибыв в столицу за десять дней до торжественного события, постоянно находился под бдительной охраной. Кстати, в Вашингтоне он впервые появился со своей знаменитой бородкой, отпущенной, очевидно, по поводу победы на выборах. В инаугурационной речи Линкольн произнес слова, определившие позицию правительства на весь период грядущей войны: «Ни один штат по своему собственному побуждению не может выйти из состава союза». Он говорил, что Север и Юг не являются и не должны быть врагами, о том, что их объединяет общая славная история. И даже после нападения конфедератов на форт Сам–тер Линкольн до последнего избегал произносить слово «война», называя действия Юга мятежом.

В горькие годы своего президентства, неся на себе огромный груз ответственности за судьбы охваченной войной страны, стремясь во что бы то ни стало не допустить вмешательства в конфликт иностранных государств, Линкольн пережил и глубокую личную трагедию: в феврале 1862 года от осложнения, полученного после сильной простуды, умер его третий сын, одиннадцатилетний Уильям.

Линкольн вошел в историю не только как президент, сохранивший единство США, но и как человек, освободивший страну от позорного клейма рабства. Сторонники рабства не простили ему этого благородного поступка. 14 апреля 1865 года Линкольн с женой Мэри отправился в театр Форда на спектакль «Наш американский кузен».

В половине десятого вечера президент спокойно покачивался в кресле–качалке, наблюдая за сценой из левого угла ложи № 7, когда в нее ворвался молодой человек с пистолетом (это был 26–летний Джон Уилкис Бут, потомственный актер театра, сочувствовавший делу южан) и выстрелил прямо в затылок президенту. В этот момент в зале смеялись над происходящим на сцене, поэтому выстрел услышали лишь немногие. Даже сидевший в одной ложе с президентом майор Генри Ратборн понял, что произошло, лишь увидев сизое облачко дыма, поднявшееся из–за кресла Линкольна. Он попытался задержать убийцу, но тот перемахнул через ограждение ложи, выскочил на сцену с криком: «Sic semper tyrannis! (Такова всегда участь тиранов! (Лат.)) Юг отмщен!» — и скрылся за кулисами. Некоторые зрители все еще продолжали веселиться, считая появление тираноборца–южанина на сцене частью комедии.

Узнав о трагедии, к Линкольну бросился находившийся в театре молодой врач Чарлз Лиль, Он пытался успокоить супругу президента, говоря, что поможет ее мужу. Но именно он установил, что у президента нет ни малейших шансов остаться в живых. Смертельно раненного Линкольна перенесли в дом № 453 по 10–й улице, принадлежавший Уильяму Петерсену, где на следующее утро, в 7 часов 22 минуты, президент скончался. Опасаясь, что убийство президента — лишь первый этап заговора бывших конфедератов, военный министр Эдвин Стэнтон приказал принять меры по охране членов кабинета и других высокопоставленных чиновников.

Вскоре установили факты, что покушение на президента было тщательно спланировано. По крайней мере, когда незадолго до трагедии в театре кто–то упрекнул Бута в том, что он никогда не будет играть так же хорошо, как его отец, тот улыбнулся и бросил: «Я уйду со сцены самым знаменитым человеком Америки». Смысл этой фразы стал ясен только вечером 14 апреля. Был объявлен розыск преступника. Поиски не прекращались до тех пор, пока в ночь на 27 апреля убийцу не обнаружили в окрестностях Порт–Рояля (штат Виргиния) — он прятался в сарае на ферме Ричарда Гарретта. Буту предложили сдаться, но тот высокопарно заявил, что «наделен слишком великой душой, чтобы умереть как преступник». Смертельно раненный в перестрелке, он умер около 7 часов утра — примерно в то же время, что и убитый им президент. Обнаруженный дневник убийцы, который он продолжал вести до последнего дня, видимо не расставаясь с надеждой стать национальным героем, подтверждает, что Бут считал себя вторым Брутом. В то же время он начинал задумываться о последствиях содеянного: ему так и не удалось вкусить славы, выпавшей на долю убийцы Цезаря.

Вскоре выяснилось, что Бут действовал не один. Восемь участников заговора против президента были арестованы и приговорены к тяжким наказаниям. Четверо — Мэри Сюрратт, Льюис Пейн, Дэвид Херолд и Джордж Атзеродт (он был повинен также в покушении на государственного секретаря Уильяма Сьюарда (1801–1872) — 8