Шрифт:
Закладка:
- Куда?
- А куда только не засовывают. От жерновов до сенорезки. Лошади-коровы лягают. И так вот… рожать тоже приезжают, хотя больше к себе зовут. Главное, действительно серьезные пациенты, с которыми мы не можем справиться, стабилизируются и отправляются дальше. В общем-то никакой унизительной работы Ангелина не делала… я пыталась это объяснить.
- Но как понимаю, Мария Федоровна не услышала, - сказала Зима, подбирая со стола деревянную рамку. – Это…
- Я и Ангелина. Это еще… давно.
Черно-белый снимок. Белые палатки и черная полоса леса за ними. Небо седое, скошенное. Две девушки. Одна светлая и яркая. Другая – темная. На Марию Федоровну не похожа, как и на Анатолия. Не сказать, чтобы красива.
- У нее такая же была… - Людмила протянула руки, явно желая получить снимок обратно.
- Извините, - Зима явно смутилась. – Мне не стоило брать…
- Ничего страшного. Я тогда отказала Марии Федоровне. Почему-то все думают, что я такая вот… легкая и воздушная. И слабая. Что там, что тут…
- Это ложь, - Зима убрала руки. – Слабые там не выживают. И после тоже.
Людмила улыбнулась. И солнце вдруг отступило, позволив тени вытащить из лица другое, сокрытое светом. На коже проступила сетка морщин, в глазах – тоска, беспричинная, иррациональная. Бекшееву случалось такую видеть. Но длилось это несколько мгновений, не больше.
- Я отказала. Она очень удивилась. Мария Федоровна не привыкла, чтобы ей отказывали… и удивилась. И пригрозила, что станет жаловаться. Я тоже сказала, что пожалуюсь. Все-таки в маленьких городах целитель – это фигура. Да и так знакомства остались. В том числе среди прессы…
- Вы…
- Я сказала, что обществу будет интересно узнать, почему Каблуковы считают медицинскую службу отвратительной… в общем… тогда она решила действовать иначе. Сказала, если я откажу Ангелине от места, то Каблуковы сделают неплохой взнос в фонд больницы. Мы сможем начать ремонт. Закупить новое оборудование. Пригласить еще врачей…
- Вы отказали.
- Отказала, конечно, - Людмила пожала плечами. – Ремонт вполне может подождать. Да и часто нам помогают сами пациенты. Краской там. Или работой. Оборудование? Большую лечебницу разворачивать здесь просто нет смысла. Как и приглашать других врачей. Вон, Захар почти без работы сидит, хотя способнейший целитель…
- И она ушла?
- Да. А я… я посоветовала Ангелине все же поступить в университет. Пусть она не имела дара, но он далеко не всегда нужен. Из нее получился бы отличный педиатр. Или терапевт. Или хотя бы акушер-гинеколог… вот кто тут действительно нужен. Извините.
- Ничего, - поспешил заверить Бекшеев. – В обморок не упаду.
- Почему-то мужчины при словах об акушерах и гинекологах начинают нервничать. Хотя да… вы, наверное, знаете… с матушкой…
- Значит, Ангелина осталась работать? – Бекшеев счел нужным вернуться к основной теме беседы.
- Да. И Зою со Степаном привела. Это её дети… У Зои, к слову, и дар есть. Целительский. Ей тут нравилось…
- Нравилось?
- Мария Федоровна была категорически против того, чтобы Зоя приходила сюда. Но она все равно приходит. Сбегает. Вот пока бабушка в отъезде была, Зоя почти все время здесь и сидела. Она очень на Ангелину похожа… хотя да, было бы странно, если бы нет.
Дверь распахнулась без стука, и так, что движение её заставило Зиму вскочить и оскалиться.
- Стоять! – рявкнула она. А в руку сам собой лег револьвер.
- Стою! – ответил низкий голос. – Вы… девушка… убрали бы пукалку. Свои.
- Это Захар, - Людмила сказала это, словно извиняясь. – Он… действительно свой…
А вот сейчас Бекшеев ей не поверил. В конце концов, целители тоже лгут.
[1] В нашей мифологии, если верить Овидию, двухголовые змеи амбисфены возникли из крови Медузы Горгоны, сраженной Персеем. И да, яда в них так много, что одна голова не справлялась.
Глава 11 Целебные яды
Глава 11 Целебные яды
«Во имя Отца, Сына и Святого духа, я прошу тебя, я заклинаю тебя, змей, будь ты гадюкой, змеей или гадиной, с твоим раздвоенным языком, чтобы ты меня никогда не тронул, а тако же…» [1]
Средневековый заговор против змей
Захар, стало быть.
Тот самый жених Ангелины, который, как я успела понять, не слишком верит в версию с несчастным случаем, а еще крепко надоел нашей пресветлой целительнице. Пусть она и улыбается, но как-то вот вымученно, словно через силу.
- Захар, - подтвердил он. – А вы… стало быть, известный Бекшеев?
- Почему известный? – Бекшеев поднялся, а я убрала револьвер. Недалеко. Опасности от типа, что совершенно по-хозяйски вошел в кабинет, я не ощущала, но мало ли, кто еще сюда завалиться может?
Ходят тут всякие…
Сам тип любопытный.
Невысокий.
Лысый совершенно, до того, что лысина его прямо поблескивает масляно, но противовесом ей – тяжелая густая борода медно-рыжего оттенка. Еще и с двумя полосками седины. Причем левая полоска в два раза шире правой.
- Кто ж не слышал-то… о вас ныне легенды ходят, - он как-то сразу и успокоился. – Значит, все ж решили разобраться с этими убийствами?
- Боже, - Людмила закатила очи, играя раздражение, но как-то не слишком достоверно, что ли. – Никакие это не убийства…
- Дюжина женщин за последние лет десять…
- Погибших от укуса гадюк в местности, где этих гадюк едва ли не больше, чем людей!
Ясно было, что спор этот случился не в первый раз. И не во второй. Что он даже успел поднадоесть спорщикам, но не настолько, чтобы сдаться и отступить.
- Людмила Михайловна, - дверь приоткрылась, но не настолько, чтобы впустить человека. – Там это… вас из полиции спрашивают!
Дверь приоткрылась еще шире.
- Покойника привезли.
Людмила Михайловна встала.
- Говорят… - продолжили из-за двери. – Баба… молодая совсем… в лесу нашли. Ох горе-то горе… и чего они в лес этот лезут-то? Неймется им… воду ищут… а бабка мне говорила, что неможно это, змеиную воду искать.
- Извините, - в голосе Людмилы Михайловны сквозила растерянность. Кажется, мне надо идти…
- Пожалуй, - Бекшеев поднялся. – Я с вами.
- И я, -
