Вот только о красоте придется забыть.

Драконий огонь штука вредная, не столько жжет, сколько выедает ту неуловимую, необъяснимую прелесть молодости, грации, очарования. Мимолетная горечь коснулась сердца, и тут же отступила.

За секунду до того, как меня окатило огнем, на меня снизошел покой. А зачем мне красивое лицо? Красота не спасла меня от развода и нелюбви, не купила мне спокойное будущее в Вирцеге, защиты рода, радости.

«Не смей! — завизжала улитка. — Не смей так думать, не сме…»

За секунду до атаки вдруг отчетливо увидела насмерть перепуганное лицо Кайне. Она не ожидала, что я останусь.

«Каждый судит по себе, — скрипучим и очень печальным голосом сказала улитка. — Вот она бы сбежала, а ты… ты дура, Эль».

Боли не было. Огненный дождь ударил в лицо, и я автоматически подняла руку, чтобы защититься, но это же драконий огонь, его не обмануть. Он подныривает, пробирается, он помнит приказ свой хозяйки: калечить, жечь.

Слух ловит грохот, прохладный звук активации многочисленных щитов, крики, топот. Кожа горит. Зажмуриваюсь, чтобы спасти глаза. Мечтаю об обмороке, но где это видано, чтобы драконица, воспитанная в боевой ипостаси, брякнулась на пол без чувств?

Но темнота неотвратимо наплывает, пылает на груди огонь, и я с облегчением проваливаюсь в сон.

Почему-то мне снился день знакомства с Тео.

Хотя во дворец я переехала зимой, но впервые увидела принца только в начале весны, когда уже распустились первые азалии, и сад горел алыми пятнами цветов. Меня впервые привели на тренировку первого отряда стражи, забыв предупредить, что на ней обычно занимается и принц.

Но это было ни к чему. Я его узнала. Прямой, тонкий, как камыш, он падал от каждого удара мечом, но подобно пружине, вскакивал и бросался к противнику вновь. Мне впихнули в руки коробку с печеньем, нянька зашептала в ухо:

— Говори, что сама пекла, угостишь его, а после проведешь в розовый сад. В беседке стоят напитки, там и поболтаете. Говори на среднем языке, он это оценит.

Средний язык в отличии от стародраконьего давался мне легко, но в основном, потому что на нем были написаны все мифы Вальтарты. А мифы я читала запоем.

Принц ломаться не стал.

В перерыве он, скинув шлем, сразу подошел ко мне и без приветствия протянул руку за коробкой. Я видела его портреты, но ни один холст не мог передать силу ауры, холод глаз, предчувствие будущей изумительной красоты в детских чертах. Даже мне, еще не знающей таких слов, это сделалось понятно. Даже на фоне генетически безупречных сынов Вальтарты, Теофас был немного другим.

Принц открыл коробку, встряхнув печенье.

— Сама пекла.

Что-то меня насторожило в его тоне, но я отмахнулась от предчувствия. От спокойных прохладных глаз что-то страшно и тяжело закручивалось в груди.

— Нет, я не умею печь, — произнесла и тут же замерла от ужаса.

Мама сказала мне выполнять все инструкции Инес, а я ее подвела. Не справилась! В страхе подняла взгляд на принца, но, к моему удивлению, он словно потеплел. Миг назад передо мной была ледяная статуя, а теперь стоял вполне живой, хотя и очень красивый мальчик.

— Ну, что тебе еще сказали говорить?

— Пригласить в розовый сад, там беседка с напитками, — ответила обстоятельно, плюнув на все инструкции.

Раз уж начала нарушать инструкции, то и нарушать надо как следует. По всей видимости, умение все делать на высший балл было у меня в крови.

Именно тогда Тео показал мне боевую стойку, дал подержать меч, который я тут же благополучно уронила вместе с собой, и научил прикарманивать сладкое. Оказывается фрейлины, которые нудят про белковое питание, тайком таскают с собой сладкие шарики и лавандовые леденцы, и изъять у них свои законные десять процентов — святое дело.

Я проснулась от слез.

На столике рядом громки тикали часы, и я, цепляясь за придвинутый стул заползла на подушку повыше, чтобы их отключить. Но вместо спинки стула пальцы натолкнулись на ткань и тепло человеческого тела. Руку я тут же отдернула и села на кровати ровнее. Демоновы манеры включались раньше головы.

У кровати сидел Пепельный. Его хищный взгляд беспокойно рыскал по моему лицу… и не только лицу. Подавив желание натянуть на нос одеяло, я обреченно спросила:

— Что вы делаете в моей спальне?

— Спохватилась, недотрога, — он усмехнулся. — В твоей спальне перебывало человек двадцать, если не больше. Прямо паломничество открылось к длани святой драконицы.

Ты хоть понимаешь, насколько тебе повезло?

Я невольно нахмурилась.

— Я хоть и ослабевшая, но тоже драконица. Драконицы не умирают от чужого огня.

— Точно, они умирают от проклятий. Эта су… Кайне вложила в атаку смертельное проклятие, которое активируется на самой цели, так тебе понятнее?

Наверное, я побледнела, потому что Анхард вдруг подхватил меня за плечи и с неожиданной осторожностью уложил меня на кровать. И не отстранился. Несколько секунд я смотрела в звериные желтые глаза, не пытаясь отстраниться.

— Я хочу тебя даже такой, — его низкий голос прокатился теплой дрожью по губам. — Даже покалеченной… — он по-кошачьи потерся лбом о мое плечо. — Просто позволь мне позаботиться о тебе.

В дверь постучали, но Анхард словно не услышал, гипнотизируя меня взглядом. Из его слов я услышала только одно, решающее. Он сказал «покалеченной».

Реальность обрушилась на меня горечью и ужасом, и запоздалым сожалением. Что я наделала!

— Дай… Дайте мне зеркало.

Дорогие читатели, большое спасибо за ваши звездочки и комментарии! Это очень-очень вдохновляет :)

10. Чужое лицо

Зеркало мне поднесли в две руки. Стучащую в дверь Изу пришлось впустить… Ну как впустить, она зашла сама, проигнорировав давящий взгляд Анхарда. Для Пустой она держалась великолепно в присутствии начальства.

Дрожащими руками подняла зеркало и невольно охнула.

У меня было чужое лицо.

Немного простоватое, с крестьянской мягкостью черт, узкими губами и грубоватой линией подбородка. Лицо даже отдаленно напоминало мое собственное, как если бы оригинал немного смяли, а после попытались вновь расправить. Волосы стали темней и короче, плечи шире, кожа смуглее. Я стала… слишком чужой.

— Кто это? — спросила, обмерев от страха.

Анхард пятерней смущенно провел по волосам, откидывая из назад.

— Послушай… Тебя… здорово покалечило огнем, лекарь убрал последствия для здоровья, но лицо восстановить не удалось. Я отдал тебе артефакт долгосрочного действия, меняющий внешность.

Анхард тронул меня за левым