— Да ты посмотри на него. От такого удара он ласты склеит, — парировал я.

— Да и хрен с ним. Хозяин найдёт применение его тушке, — хмыкнул парень и засунул промеж зубов травинку.

Вечер длился бесконечно долго. Я наблюдал за муками рабов, которые просто хотели рухнуть на землю и отдохнуть. А ещё лучше поесть. Но ни того, ни другого им не давали. Им доставались только удары и капли воды, которые они жадно пили из ржавых вёдер. Среди рабов были преимущественно мужчины азиаты, но встретил и пару славян.

Славяне были крупнее азиатов и, в отличии от японцев, у них взгляд всё ещё горел. Мужики злобно зыркали на рабовладельцев, из-за чего их били больше, чем остальных.

Бесконечная ночь наконец завершилась. На горизонте появились первые лучи солнца, и мы тут же погнали рабов в тоннели. Мой двадцатипятилетний напарник в свете факелов выглядел деревенским дурачком. Заячья губа, уши оттопырены, шепелявит и плюётся во время разговора. Такое ощущение, что он был плодом инцеста.

— Ханагаки, когда мы захватим фсю Японию, фем файмёфя? — спросил он, выстрелив в воздух слюнявым фейерверком.

— Если хозяин дарует мне богатство, то я куплю собственный район красных фонарей. Буду ласкать гейш днями напролёт, — сказал я первое, что пришло на ум, и видимо попал в точку.

— Хы-хы. Да, ты любиф потифкать дамофек, — с издёвкой сказал парень, и по его словам я понял что ему «потискать дамофек» удавалось лишь в собственных мечтах.

Мы спустились по тоннелю на сотню метров вниз, после пару раз дорога меняла направление, уходя то вправо, то влево, и наконец мы пришли… Перед моими глазами предстала картина, в которую я не сразу поверил.

Огромная пещера, своды которой уходили вверх на десятки метров. Здесь были пятиэтажные дома, которые выступали бараками, именно туда и сгоняли многочисленных рабов. А ещё я встретил здесь женщин. Много женщин. Красивые и не очень, молодые и старые. У многих потухший взгляд, но были и те, кто улыбался охране и посылал воздушные поцелуи. И все как одна — в развратном наряде.

— Фмотри. Она фнова пялитфя на тебя, — сказал мне зубастый и кивнул в сторону толстухи, чьи груди спускались в район пупка. — Горяфяя фтуська.

— Слишком горячая. Боюсь сгореть, прикоснувшись к ней.

Толстуха послала мне воздушный поцелуй и поднеся руку ко рту показала, как будет ублажать меня, если я не умру от разрыва сердца. Какая жуть… Я потащил зубастика дальше и принялся пялиться по сторонам.

А посмотреть здесь было на что. Игорные заведения, кабаки, магазины одежды, ремесленные мастерские и многое другое. И самый большой парадокс заключается в том, что всё совершенно бесплатно!

Можно было подумать, что это рай на земле, но нет. Если твой ранг в клане Кога не достиг нужных высот, то всё, на что ты можешь рассчитывать, так на любовь страшных толстух. Но если ты сумел подняться из грязи, то для тебя жизнь начинала играть новыми красками.

Правда количество свободных мест на вершине было ограничено, из-за чего клан Кога периодически пожирал сам себя, убирая слабых и вознося на вершину сильных и хитрых. Всё это я узнал от зубастого, который охотно болтал, осуждая несправедливую систему, потому что кто-кто, а он-то был обязан стать правой рукой господина, которого зубастик назвал Нобунагой. Так и запишем, Нобунага.

Вокруг кишела жизнь, на которую рабы смотрели из бараков, а вот охранники — ели, пили, веселились, но делали всё довольно сдержано. Не переходили грань и не нажирались до скотского состояния, ведь за это полагалась смертная казнь.

Мы прошли мимо местного борделя и даже я отвёл взгляд. Шесть человек облепили раскосую красотку и пытались одновременно её полюбить. Самое забавное, что ей это нравилось. Или она искусно притворялась. Но отвёл я взгляд не от этого, а от вида огромного мужика, стоящего на коленях и умоляющего его выпороть, чем и занималась тощая как щепка тётка, одетая в чёрный кожаный наряд. Тьфу! Гадость какая.

Самое забавное, что куда ни брось взгляд, всюду кишат солдаты клана Кога. Их здесь сотни тысяч. А вот обслуживают их от силы тысяч десять пленников. Одни ублажают в постели, другие готовят и стирают, ну а третьи поднимаются по ночам на поверхность и возделывают поля.

Правда были и ремесленники. Они носили на шеях кованные ошейники, но выглядели вполне откормленными. Видать, за свои таланты получали намного лучшие условия, чем все остальные.

Наконец мы добрались до бараков и согнали туда рабов.

— Тридцать шесть. Всё сходится, — пробубнил коренастый мужик, делая пометки в тетради и посмотрел на меня, — Ханагаки, сегодня будем играть в го (го — аналог шахмат)?

— Только в случае, если ты поставишь на кон бутылку саке, — заявил я, надменно задрав подбородок.

— Ха-ха! Посмотрите на него! Опять поверил в себя? Ты ж последние десять раз всё время проигрывал, а потом сортиры драил. Не надоело? — усмехнулся коренастый.

— Я чувствую, что сегодня удача на моей стороне. И на этот раз сортиры будешь драять уже ты.

— Ну это мы ещё посмотрим, — хмыкнул собеседник. — В двенадцать дня в кабаке у Каракури.

— Замётано, — кивнул я, и мы с зубастым развернулись и ушли.

— Не понимаю зафем фы драите фартиры? Ефть фе рабы, — прошепелявил зубастик.

— Есть в этом определённый азарт! — заявил я, подняв кулак в вверх.

— Фумафедфые, — покачал головой напарник и замер как вкопанный. — Нафат. Ооноки удёт.

Мимо нас строем прошли три десятка бойцов, от которых несло мощью за километр. Все, как один, сильные одарённые, скорее всего седьмого уровня.

А вот позади них шел старик, на голове которого красовалась проплешина, оставшиеся волосы он убрал за спину и завязал в конский хвост. Нос в форме картошки и сутулая спина. Выглядел он странно, но я почувствовал что дед не так прост, как кажется.

Заметив приближение Ооноки, все тут же умолкали и склонялись в низком поклоне.

— Фладыка подфемного мира, — прошептал зубастый с каким-то благоговением, как будто увидел бога.

Судя по его тону, я понял что старик не часто показывается на людях.

— Интересно, что он здесь делает? — спросил я.

— Ты фиво? Это его город. Мы фдефь укрываемфя лиф благодоря фоглафению гофподина Нобунаги ф фладыкой подфемного мира.

Союзы, союзы,