– Не за что, Симона, – ответила я. Я знала, что ей до сих пор грустно из-за того, что Пьер оказался вором. Когда он сознался в краже, Симона позвонила его родным во Францию. Два часа спустя он уже сидел в самолёте и летел домой, к ужасно рассерженному отцу. Симона решила не подавать на него в суд, но не сомневалась, что её старший брат – отец Пьера – строго накажет сына.

– До сих пор не могу поверить, что Пьер думал, будто яйцо – подделка, – заметила Джордж, накалывая на вилку ломтик жареного гриба.

Бесс кивнула.

– Да, мне этот момент до сих пор кажется странным. Зачем ему было красть яйцо Фаберже, если он считал, что это подделка?!

Симона вздохнула и перевернула кусочки мяса и овощей, которые жарились на гриле.

– Видите ли, отец Пьера – Андре – мой старший брат. Папа всегда уделял мне больше внимания и уж очень сильно обо мне пёкся. Из-за этого Андре ужасно злился. Впрочем, ему особо не нужны причины. У него взрывной характер – весь в отца.

Я кивнула и продолжила:

– Симона как-то упомянула в телефонном разговоре о том, что их с Пьером отцы не ладят. Я хотела подробнее её об этом расспросить, но забыла, а вспомнила только в тот день, когда приключилась вся эта история с Жаком.

Джордж изобразила удивление.

– Нэнси Дрю – и забыла изучить важную деталь в расследовании?! – поддразнила она меня.

Я показала ей язык и вернулась к рассказу.

– Так вот, я давно заметила, что Пьер – человек импульсивный и вспыльчивый. Помните, как он набросился на меня на вечеринке, когда подумал, что я обвиняю его друзей в краже?

Джордж кивнула и облизала пальцы.

– Я думала, он так взбеленился, потому что чувствовал себя виноватым?

– Да, возможно, отчасти. Однако в первую очередь этим он показал, что иногда действует необдуманно. С яйцом вышло так же. Пьер узнал о том, что Симона поедет к оценщику в понедельник, и выкрал его при первой же возможности.

– Понятно. – Бесс кивнула. – Это связано с тем, что сказала нам Симона после того, как Пьер во всём сознался?

– Конечно, – ответила я. В тот вечер Симона объяснила, что её брат надеялся получить в наследство часть семейных ценностей, включая яйцо Фаберже.

Симона вздохнула.

– На самом деле это всё так глупо. Папа умер около десяти лет назад и оставил яйцо мне, своей малышке. Мама знала, что Андре мечтал его унаследовать, но гордость мешала ему открыто это признать. Она заказала для него копию, чтобы мы оба могли любоваться яйцом. – Симона печально улыбнулась. – Боюсь, после смерти папы бедному Андре стало очень стыдно за то, что он так часто спорил и ругался с отцом. Он даже не попытался выпросить у меня настоящее яйцо. Вместо этого он хранил как зеницу ока копию – оно напоминало ему о папе. Андре никому не говорил, что оно не настоящее.

– Как это грустно! – воскликнула Бесс. – То есть Пьер всю жизнь верил в то, что подлинное яйцо Фаберже находится у его отца?

Симона кивнула и пошевелила на гриле шипящий кружок луковицы.

– Андре солгал Пьеру, что похитил у меня яйцо и заменил подделкой. Не знаю, зачем ему было выдумывать эту историю. Гордость, наверное. Пьер выкрал яйцо по этой же причине. Он думал, что сохранит доброе имя отца. Боялся, что я узнаю о «правде», когда мне скажут, что яйцо поддельное. Он готов был подставить лучших друзей, покалечить Жака – и всё ради того, чтобы защитить репутацию своего отца! – Симона пожала плечами. – Видимо, он не догадывался о том, что я уже ходила к оценщику в Париже. Или предполагал, что это произошло до того, как Андре подменил реликвию. Не знаю. Может, когда-нибудь я его об этом спрошу.

Я задумчиво кивнула. По моим наблюдениям, чаще всего мотивом для преступления оказывалось нечто до смешного простое: люди жаждали денег, мести, свободы… Однако это расследование показало, что порой встречаются и более сложные мотивы. Я ни за что не вышла бы на Пьера, если бы рассматривала дело только с этой стороны. К счастью, я вовремя вспомнила про другой аспект – возможность.

– Так ты сходила к оценщику? – полюбопытствовала Джордж, обращаясь к Симоне.

Та улыбнулась.

– Да, и моё яйцо определённо настоящее. О, а ещё я купила новую, более надёжную витрину, которая защитит меня от воров – просто на всякий случай!

Бесс облокотилась на стол для пикника.

– Здорово, – сказала она. – Наверное, Жак ужасно рассердился на Пьера после всего, что тот натворил? Сначала пытался выдать его за преступника, а потом ещё и столкнул с лестницы.

– Да, конечно, – грустно произнесла Симона. – Очень жаль. Они ведь дружили уже много лет. Надеюсь, потом между ними всё наладится.

Тут я заметила, что мистер Геффингтон и мистер Сафер направляются к грилю с пустыми одноразовыми тарелками в руках, болтая на ходу, и улыбнулась.

«По крайне мере одни дружеские узы сохранились после событий прошедшей недели», – подумала я.

– Советую положить на гриль побольше кабачков, – прошептала я Симоне. – Мистер Геффингтон сейчас съест всё, что ты уже пожарила, – у него самого ещё не выросли новые.

Бесс хихикнула.

– По крайней мере, в этот раз ему не придётся переживать, что их потопчут. Ты же наконец узнала, кто виновник, Нэнси!

– Ой, совсем забыла! – вдруг воскликнула Симона. – Последите за грилем минутку? У меня на кухне кое-что как раз должно приготовиться.

Мы кивнули. Следующие несколько минут у нас ушло на то, чтобы обслужить всех, кто подходил к грилю, включая мистера Геффингтона и мистера Сафера.

Когда я переворачивала кружочки кабачка, ко мне приблизился шеф Макгиннис.

– Так-так, мисс Дрю, – произнёс он, криво улыбнувшись. – Я только что от твоего отца. Он мне рассказал, что ты отгадала загадку кабачков.

Я понимала, почему голос у шефа полиции не очень-то довольный. Очевидно, он слегка на меня сердился. Всё-таки я не только раскрыла дело о пропавшем драгоценном яйце Фаберже, в то время как у его подчинённых не было ни единой зацепки, но ещё и разгадала тайну крушителя кабачков прямо у Макгинниса под носом. Второе его, правда, ни капли не задело бы – он, как и мой отец, считал, что это дело и яйца выеденного не стоит, – если бы мистер Геффингтон не расхвалил меня в длинном интервью для местной газеты, ни словом не упомянув полицейский департамент.

Я решила, что сейчас подходящее время задобрить шефа Макгинниса. Как знать, когда мне снова понадобится его помощь в расследовании? Лучше оставаться с ним в хороших отношениях.

– Да, – вежливо произнесла я, – но, признаюсь, мне удалось докопаться до истины лишь по чистой случайности.

– Причём буквально, – вставила Джордж. – Она раскрыла это дело, нечаянно ударившись головой.

Шеф растерянно посмотрел на нас и сказал: