Олеся плакала, но старалась не показывать отцу свои слезы. Ему и так тяжело. Она видела, в каком состоянии он все чаще возвращался домой.

– Папа, может есть какая-то надежда, что все доброкачественное?

Отец только устало смотрел на нее:

– Если бы не делали биопсию, я бы не сказал тебе. Сейчас принимают решение по операции.

Операция… Это слово звучало еще более страшно. Но, может быть, это реальный шанс спастись…

– А от чего это зависит?

– От многих факторов… Прежде всего от расположения опухоли, задеты ли важные сосуды… Я сам это хорошо понимаю, и от того, что осознаю ситуацию, чувствую себя еще больше растерянным.

Мне было так его жалко, но что я могла сделать:

– Может быть, я могу чем-то помочь?

Папа подошел и обнял ее. Девушка боялась обернуться, понимая, что может увидеть слезы в его глазах, которые он так не хотел показывать.

– Чем ты мне поможешь… Только тем, что сдашь экзамены и поступишь в университет. Так я буду спокоен, зная, что у тебя есть хорошая профессия и свой путь в жизни. А болезнь… Я уже проконсультировался, с кем только можно, остается ждать окончательного обследования.

И потянулись дни. Долгие, беспокойные, наполненные переживаниями. Они сливались в один сплошной поток надежды. На этом фоне пышущая радостью Анжелка смотрелась все более раздражающе.

– Ну что, Мышь, готова? – встретила она девушку на улице.

Это было ее любимое обращение, обидное прозвище, чтобы лишний раз подчеркнуть свое превосходство.

Олеся ничего не хотела отвечать, но пройти мимо нее вряд ли кому удастся:

– Конкурс огромный, неужели планируешь прорваться? Сомневаюсь.

Остановившись, Олеся глубоко вздохнула:

– Слушай, Анжела, у меня нет никакого настроения с тобой ругаться. По-человечески тебя прошу, отстань. У меня папа болеет… Я и так вся на нервах.

– А что с ним? – в глазах Анжелы появилось любопытство.

Но делиться с ней подробностями девушка не желала, это не тот человек, который должен знать такие вещи.

– Не хочешь говорить? Ну, окей. Зубри дальше, а я платно поступлю, без особого напряга, – ослепительно улыбнулась она.

– Ты что, думаешь, за тебя учиться тоже деньги будут?

– А за тебя? Ты же бездарная, на технологии даже вещь нормально сшить не можешь, какой из тебя хирург? Или ждешь, что папочка устроит?

Олеся терпеть больше не могла, она подошла и со всей силы толкнула обидчицу:

– Не смей говорить о папе!

Анжела пошатнулась, но удержалась на ногах. Сузив глаза, она произнесла прямо в лицо Олесе:

– Я таких вещей не забываю.

Но той было все равно, она развернулась и пошла домой, чтобы снова повторить вопросы. Да, она бездарная, но зачем напоминать об этом лишний раз? Анжелка всегда бьет по больному, заставляя снова и снова сомневаться и переживать. Последнее время девушке не хватало воздуха, она не находила себе места, пытаясь оправдать выбор профессии. Это все ради отца, он будет рад, если у нее все получится.

Но тут же предательские мысли снова крались из темноты и нашептывали, смущали, расстраивали…

Действительно, она не обладала даже простыми навыками, не любила шить или вышивать, как другие девчонки. Косорукая, никчемная… Она не раз слышала такие словечки от учительницы. Но она научится, проявит терпение и выдержку.

Первым экзаменом была биология, Олеся бесконечно повторяла билеты и всевозможную информацию, которая набрасывалась на нее, как лавина. Запоминая одно, она забывала предыдущее.

Ладно, лучше лечь спать.

– Ложись отдыхать, – с сочувствием заметил и папа, заглянувший в дверь.

– Я боюсь…

– Да ну, все получится…

– Есть билеты, которые я не знаю, а вдруг достанутся именно они.

– А повторить?

– Сил уже нет, не запоминаю подробности. Например, пауки. Что-то общее помню, а остальное даже желания запоминать нет.

– Завтра еще пробежишь глазами и все, я верю в тебя.

Олеся тихо попросила:

– Напиши мне смс сразу же, как определится ответ с операцией. Я прочитаю, как только смогу, хорошо?

– Договорились, – улыбнулся отец.

Наверное ему тоже страшно, но он улыбается и подбадривает меня. Значит, надо держаться.

День экзамена был особенно солнечным и ярким, а тут она со своими переживаниями.

Папы уже с утра не было дома, но он оставил на кухонном столе записку: «Все будет хорошо! Я тебя люблю!»

На душе сразу потеплело. Олеся немного перекусила, чтобы не болел желудок, но пища не лезла в рот. Скорее бы добраться до аудитории, где будет проходить экзамен.

Она наскоро накрасилась, хотя, кому какое дело? Ни один мальчишка в школе никогда не смотрел в ее сторону.

Белая блузка и черная юбка, обычная классика, зачем привлекать внимание?

Олеся выскочила из дома и добежала до автобусной остановки. Ей повезло, транспорт пришел сразу, только он был забит под завязку. Но девушка была даже рада оказаться среди этой разношерстной толпы. Это отвлекало.

Около аудитории собралась уже небольшая толпа абитуриентов, на новенькую никто не обратил внимания.

– Еще не вызывают? – спросила Олеся.

– Да, скоро будут, время подошло, – ответила испуганная не меньше нее светловолосая девушка.

– А первый кто-нибудь идет?

На нее обернулись заинтересованно, чтобы понять, кто тут такой смелый.

– Вроде нет, – заметил высокий парень в очках.

– Можно, я пойду? – умоляюще молвила Олеся.

– Ну, иди, если такая смелая…

Это не из-за смелости, хотела закричать она. Просто выносить такое напряжение было не под силу.

Дверь открылась. Женщина со списком абитуриентов в руках задала вопрос:

– Кто первый?

– Я, – ответила Олеся.

Она молча вошла в аудиторию. За большим и длинным столом сидело несколько преподавателей. Все поплыло перед глазами.

– Здравствуйте, – промямлила она.

– Здрасьте, здрасьте, – ответил тот, что повеселее.

На столе перед ними лежали белые листки бумаги.

– Ну, тяните!

Только бы хороший билет… Только бы хороший…

Олеся быстро протянула руку и схватила бумажку, перевернула ее и замолчала.

– Читайте, что там?

Ее глаза расширились:

– Первый вопрос… Паукообразные.