Шрифт:
Закладка:
– Катя, тебе удивительно идет этот сиреневый. Ты – прирожденный художник!
Мельникова облегченно вздохнула. Сразу потянуло сказать в свое «оправдание», что просто в ее шкафу одинакового цвета нашлись только эти две вещи. Но она сдержалась.
– Я хорошо рисовала в школе, – с достоинством ответила Катерина, не уточняя, что она, скорее, хорошо чертила, а вот за сочетание цветов ее как раз всегда ругали!
– И я немного рисую, – подхватил коллега. – Но больше занимаюсь собирательством.
– Картины скупаешь?
– Немного не так. – Андрей неотрывно рассматривал Катю. – Я люблю старинную мебель, абажуры, рамы. Сам реставрирую, привожу в порядок. Даю вещам вторую жизнь.
Женщина с интересом слушала Андрея, удивляясь, ведь совершенно не предполагала встретить сегодня вот такого человека. Весь из себя комильфо, плюс еще и интересный собеседник. Это не Заяц, не Влад, не Фима Загоскин. Но только почему с теми общаешься запросто, а с Андреем приходится напрягаться?
Рядом с их столиком давно уже топталась симпатичная девушка.
– Вы уже созрели на аперитив?
Андрей смерил ее холодным взглядом.
– Мы вас пригласим, нам нужно еще пять минут.
Катя подумала: «Как хорошо, что она не успела вылезти с предложением сделать заказ, совсем уже было рот раскрыла. Оказывается, можно только через пять минут. Как бы вконец не осрамиться».
Андрей продолжил разговор об антиквариате, а ровно через пять минут повернул голову в сторону официантки. Та мгновенно оказалась рядом с той же лучезарной улыбкой, как будто никто ее далеко и не отсылал.
Вечер прошел за разговорами. Много шутили, говорили только о театре, книгах, выставках, ни разу не вспомнили о работе. Опять новость для Катерины – на их посиделках с Владом и Алексеем в основном перемывали косточки сотрудникам, разбирали сложные хирургические случаи да обсуждали любовниц друзей. И всегда Катя осуждала эти разговоры, и всегда ставила друзьям на вид:
– Что вы мелете, Емели, как бабки старые.
А сегодня – только о возвышенном, и женщина вдруг поняла, что не хватает ей ее медицинских разговоров! Привыкла она к ним. Работа заполнила всю ее жизнь, все сознание. И про выставки как-то косноязычно выходит, со словами-паразитами – «это», «то», «как бы». В клинике только про работу, в гостях, где нет других медиков, все тут же начинают ей нашептывать про свои болезни, требуя немедленных консультаций. Да даже с подругой Лизаветой, выпив по бокалу вина, они начинали говорить параллельно – Катя ей про бардак в медицине, Лиза – про бардак в банках. Не слушая и не слыша друг друга. Со стороны поглядеть – две городские сумасшедшие. Не про любовников и шмотки, а про производственные проблемы. Или это уже называется по-другому – «махровые старые девы»? Вот уж не дай бог! А что не дай бог – вон, Смоляков пытается только про прекрасное, а ей практически скучно. То есть интересно, но напряженно. Вот ведь человек, все ему не так.
Катерина весь вечер старалась держать марку. Бокал брала только за ножку, старалась сидеть прямо, ногу на ногу не закидывать. В конце вечера, уже рассчитавшись (с Кати, что приятно, денег не взял), Андрей опять подозвал к себе официантку.
– Скажите, а чаевые у вас на усмотрение клиента?
– Естественно, – девушка занервничала.
– Хочу вам заметить, что мне вы такой возможности не дали.
На немой вопрос Андрей пояснил:
– Вы мне не вернули счет и сдачу.
Девушка покраснела и быстро убежала. Бегала долго. Катя попыталась было прокомментировать ситуацию: «Видимо, уже все поделили, обратно собирают», – но напоролась на угрюмый взгляд собеседника:
– Людей, Катюша, нужно учить.
Женщина не любила подобных ситуаций, хотя понимала, что Смоляков абсолютно прав. Более того, нужно учиться жить именно так – не хватать сдачу в магазине, не пересчитывая, а проверять, просматривать чеки, высчитывать чаевые, да мало ли чего. И Катерина решила: нужно радоваться такой возможности измениться самой. Вот нашелся в ее окружении совсем другой человек!
Другой. Она тогда сразу поняла, что Андрей другой.
23
В клинике недолго удалось сохранять их отношения с Андреем Смоляковым в тайне.
– Значит, покидаешь наши стройные ряды, – приперли ее к стенке Влад с Зайцем.
Все трое находились в ординаторской, каждый занимался своими делами. Заяц сидел в Интернете, прорабатывал новости из эндоскопического мира. Влад со вздохами отвечал на эсэмэски. Катя еще раз изучала результаты УЗИ. Вроде врач все расписала, можно и не смотреть сам снимок, но Мельникова так не могла, тем более если речь шла о последующей операции. Она должна была своими глазами все детально просмотреть. Потом отложила снимок и на вертящемся стуле крутанулась к ребятам.
– Вы о чем? Вроде я с вами никогда не пила, а из больницы не увольняюсь.
– А компания? – обиженно произнес Влад. Он наконец отложил телефон в сторону. И что за манера вечно тыкать в кнопки? Катя очень от этого раздражалась. Леха тоже выжидательно взглянул на женщину. – Ты ж перестала принимать участие во всех наших мероприятиях! Вон вчера не осталась отмечать операцию. На прошлой неделе в «Пять звезд» не пошла. Может, ты влюбилась, Мельникова?
– А может, это, Влад, не твое дело?
– Чье же тогда, Катерина? Мы, между прочим, тебе вроде семьи, только лучше. Семья твоя, она ж о наших общих проблемах даже представления не имеет, а мы тебе – поддержка и опора. Такими друзьями не бросаются. Думаешь, этот эстет Смоляков тебе советы давать будет и от всяких чудаков тебя спасать? И потом, Катька, ты ж не толстая.
– Ну-ка, ну-ка, откуда такие сведения? Лично я вам ничего не рассказывала. – Катя откинулась на стуле, закинула ногу на ногу и, прищурившись, уставилась на Влада. Но того тут же поддержал Заяц:
– Так это и обидно, Катя! Я тут, понимаешь, чуть было с женой из-за тебя не расстался! Может, забыла, как Римка боевые действия в кабинете у Главного разворачивала? А здесь вон как повернулось! Это ж кризис жанра.
– Заяц, не напоминай, – практически прошипела Катерина. Тот случай она ни забыть, ни простить Лехе не могла. Это надо же было втянуть ее, Катю, в свои авантюры. Вот уж где действительно детский сад.
– Молчу. – Заяц затих за своим столом.
– Так откуда сведения? – Мельникова не отступала.
