В глазах мужчин читался вопрос: «Зачем?»

- Носки вязать…– объяснила Нина. Уже произнося слова, она понимала, как глупо, должно быть, выглядит, но «было поздно пить боржоми»…

- Носки? Вам нужны носки? – пробормотал барон. – Но…

- Скоро зима, в доме каменные стены, полы… Холодно будет…–Нина чувствовала, что краснеет, и хотела провалиться сквозь землю или сбежать, но куда уж теперь? Да и нужна ей шерсть!

- А- а, вот в чем дело…Я как- то не интересовался. Эмиль, ты что- нибудь знаешь о шерстяной пряже? – спросил красавец помощника, и тот, как ни странно, быстро ответил:

- Так у тетки Фриды, в лавке старьевщика рядом с портом!

Заметив скривившееся лицо начальника, Эмиль торопливо добавил:

- Нет, нет, шерсть ей просто привозят моряки понемногу, а она продает своим или вяжет на продажу. Она и моет ее, и прядет, если надо, и носки у неё теплые, мне мамка покупала! Скажите, что от Альбы Ниссен, это моя мама, иначе ругаться будет, она не любит, когда к ней лезут – не хочет конкурентов! Да и шерсть- то – парень понял, что сказал больше, чем надо, и испуганно затих.

- Спасибо, Эмиль! – поспешила остановить проговорившегося юношу Нина. – Что ж, благодарю за обед, господин барон, и всего наилучшего! Будете у нас…(чуть не выпалила «на Колыме») поблизости, милости прошу в Мозеби! До свидания! – присела в поклоне и потопала к троице домочадцев, давно смотрящих в её сторону.

Нина снова чувствовала спиной взгляд барона и с трудом сдерживалась, чтобы не ускориться, так была смущена своим поведением и неуместным любопытством.

«Больше не пью с ним! И вообще не пью! Хотя? Ничего страшного не произошло, чего это я так разволновалась? Лучше о шерсти думай, Розанова, тебе теплые вещи нужнее, чем внимание мэра, даже такого красивого!».

С такими мыслями виконтесса Флетчер увлекла спутников в сторону порта (функцию GPS исполнял удивлённый Йорген), где закупилась мотками настоящей деревенской шерсти: черной, грязно- белой, серой, грубоватой, но чистой и не пахнущей овцой.

Старьевщица Фрида, действительно, была не очень довольна приходом незнакомки, но узнав, что она неместная, и шерсть ей нужна для собственных нужд, оттаяла и продала мешок непряденой шерсти и мешок готовых клубков разного объема за (по словам Айрис) символическую цену.

- Дома дороже берут, госпожа, уж не знаю, почему – успокоила служанка Нину. – Гленна жаловалась, что носки протираются быстро, а пряжа дорогая, 12 шиллингов за пять мотков меньших, что на пару носок хватает.

«Вон оно что, и тут носки в почете…Ну, цены я не знаю, куплено – не прожито. А из шерсти надо настегать одеяло. Эх, маловато взяла! Где бы еще добыть?» – отвлекала себя всю дорогу попаданка, лишь бы не вспоминать обед и чарующий голос барона.

Глава 25

Следующий месяц для Нины промелькнул в мгновение ока. Вернувшись, она сообщила старосте о начатой компании по сбору налогов, и Ларс Бор организовал народ на соответствующие действия.

Нина с караваном из подвод, нагруженных зерном, копченой и вяленой рыбой, бочонками с топленым маслом, салом, медом (внезапно!), соленой сельдью, солониной, копчеными же окороками, горшками со сметаной и творогом, даже тыквами(?), не поехала, а отправила Ивера, на всякий случай вручив охраннику сто далеров.

- Ивер, вдруг не хватит? Ты уж проследи, чтоб долгов не было, не люблю я это дело, – наставляла она опешевшего от суммы Петерсена.

- Госпожа, да зачем Вы свои- то? Староста пусть выкручивается! Он мужик опытный, не первый раз, небось… – отнекивался страж.

- Ивер, пусть будут! Если все обойдется, разменяй и купи еще чего надо, шерсть ту же, Ида чего закажет. Думаю, как дороги развезет, доехать будет сложнее, – настаивала Нина, а сама переживала, как пройдут поборы и чем зимой будут питаться крестьяне, да и она с домашними.

До деревень виконтесса так и не доехала, но, со слов Лейса, и этот год народ переживет, как раньше. Урожай собрали обычный, что- то там перераспределили, где- то ужались…В общем, не забивайте, леди, голову, голодать не придется. А вот дальше…

Да, о будущем Нина думала почти постоянно. Дитя «совка» беспокоилась об отсутствии магазинов, конкретных запасов в подвале и холодильнике, о дровах для отопления, о корме для скотины.

«Ну, пока деньги есть, проживем. По весне пусть распахивают как можно больше, чтоб и самим, и на продажу хватало. И картошкой надо заняться: прям, как в России, насильно заставлять! И пшеницу надо – муку- то где брать? И овощей посадки увеличивать, не может же не быть в них потребности?» – крутила мысли Нина, пока стегала свое первое одеяло.

Попаданка знала сие рукоделие в теории: не пришлось заниматься самой, только видела, как бабушка когда- то готовила ей приданое (одеяло красное атласное, подушки перовые, постельное белье шила на старенькой ручной машинке).

Но, как говорил лесник Кузьмич, «жить захочешь – не так раскорячишься», и вместе с Айрис они смогли сделать простое, квадратами, одеяло. Верх – печворком из лоскутов отстиранных платьев, камзолов и прочего тряпья с мансарды, низ – купленное в городе полотно.

Искололи пальцы, сломали спины, Нина материлась про себя, но добились результата! Следующее, с учетом ошибок, пошло легче, пригодились и короткие отрезы, что набрали «на авось» при поездке в столицу острова.

Ида дивилась на госпожу, занимающуюся тяжелым, в общем- то, трудом, но на ус мотала: одеяло получилось лучше, чем те куски сукна, что она использовала как покрывала для детей и мужа.

Не то, чтобы она раньше не видела такое, просто своего дома у Петерсенов не было, съёмные комнатки развернуться не давали, да и работать приходилось, где уж рукоделием заняться! Купить – дорого, а кусок толстого сукна и подстилкой служил, и покрывалом…А вот теперь- то надо бы. Хорошо у госпожи получилось!

* * *

Ларс Бор явился в Мозеби спустя неделю после отправки каравана и оплаты налога. Ивер ранее доложил госпоже о том, что крестьяне благополучно выполнили обязательства перед короной, долгов не оказалось.

Командир охранников (так называла его хозяйка), следуя указаниям Нины, купил в городе еще два мешка шерсти даже лучшего качества: старьевщица Фрида, раздобрившись, продала ему и пряжи крашеной, сказав, что ей сейчас невмочь вязать. Правда или плата ее больше устроила, неизвестно, но Розанова была рада – зима долгая, будет чем заняться.

Помимо одеял, Нина занялась и своим гардеробом: воспоминания о собственной неухоженности при встрече с мэром подстегнули.

«Вот так заедет, а я опять замарашкой себя выставлю» – думала попаданка, разрываясь между желанием увидеть красавца- барона и боязнью поддаться неуместным в ее положении романтическим чувствам.

В принципе, ничего такого смертельного в ее мечтах не