мне снять., затем снова соединил колоду. Я опять толкнул ее пальцем, и он был вынужден ее переложить. Мне нужен был последний съем, поэтому я претворился, что сильно переживаю, даже читаю почти вслух молитву. Он не удивился, когда я снова как бы на последнее вздохе сдвинул колоду. Он переложил сдвинутый пласт вниз, как мне было и надо. Антон спросил меня

- Сколько?

- Я ответил, - Три, - получил два туза и шестерку и объявил, - «Золотое очко». – Обрадовался и заорал, - флэш рояль.

Стал собирать деньги со стола. Антон сидел ошарашенный. Потом еще раз осмотрел мои карты и вылетел из купе. Я вернул деньги мужикам, мне также досталась солидная сумма. Попутчики были довольны донельзя, стали обмывать удачу, а я лег на койку и скоро заснул. Антон больше у нас не появился, а вот, когда мы вышли с попутчиками на перрон Киевского вокзала, я заметил, как в толпе мелькнули его рыжие волосы.

Мужики направились на стоянку такси, я на метро радиальная, чтобы доехать до станции «Лубянка». В окне ресторана я обнаружил за собой слежку, решил провериться: для этого сделал «ход лисой» и вышел им за спину. Я наблюдал, как Антон и его напарник начали взволнованно переговариваться и озираться, когда потеряли меня из виду. Далее было просто, мы все сели в вагон поезда, из которого я перед закрытием выпрыгнул, а мои преследователи остались там и что-то беззвучно кричали.

На второй электричке я сел в хвостовой вагон и доехал до площади Свердлова и вышел на площадь. Посмотрел на памятник Дзержинскому, который в мое время снес «неблагодарный» народ и по подземному переходу вышел на улицу Кузнецкий мост. Прошел несколько раз по правой стороне мимо магазина «Людмила» вниз до ЦУМА и наблюдал за входом в общественную приемную КГБ СССР. Народ туда не ломился, по крайней мере при мне, и желающих кинуть письмо в синий почтовый ящик я тоже не заметил. Люди спокойно проходили мимо, больше обращали внимание на вывеску Центрального Дома Моды, чем на скромную информацию о приемной.

Я внимательно отслеживал возможное расположение видеокамер на домах. Отметил тот факт, что их не было нигде, даже, на входе в приемную. Поэтому на третьем заходе я опустил письмо в почтовый ящик и быстро прошел вперед. Я внимательно наблюдал через окно витрины книжного магазина за улицей, но слежки не заметил. Далее я вернулся ко входу в метро и прошел мимо Музея архитектуры города Москвы к Новой площади к зданию ЦК КПСС и свернул к подъезду №6. Все было как раньше, вход свободный в холл, где висел почтовый ящик. В Москве была поздняя осень, прохладно, но без дождя. Я вошел в холл, никто не обращал на меня внимания, посетители звонили по телефонам, спрашивали информацию у милиционера.

Я опустил письмо в ящик и вышел на улицу и быстро пошел в сторону. Обычно я чувствую, когда мне сверлят спину взглядом. Я спокойно шел к метро «Площадь Ногина» и размышлял, что буду делать далее. Больше в Москве у меня дел не было, пора ехать домой. Но куда, у меня , как и у моего тезки Чапаева, собственной квартиры не имелось, всю жизнь ютился в гарнизонных общежитиях, поэтому и семьи не завел, кому нужен нищий офицер?

У моего нынешнего тела была однокомнатная квартирка, студия, созданная в результате реконструкции бывшего общежития железобетонного комбината в городе Пермь. Костя получил после выхода из Детдома. Семьи у него тоже не было. Матери и отца он не помнит, круглый сирота. Вот и поедем в Пермь, предписание у меня до этого города, где я должен в течение трехдневного срока встать на учет в местном военкомате. Я зашел в Метро и выдвинулся на красную линию, чтобы доехать до станции «Комсомольская», где меня ожидала площадь трех вокзалов.

Без приключений я сел на поезд Москва – Пермь, ехал в купе до Горького один. Время видно, не курортное, поэтому вагон был полупустой. Мне это было на руку, я повернулся на бок и тут же уснул. Я чувствовал себя в полной безопасности, поэтому позволили себе не просыпаться , когда ночью в купе заселялись попутчики. Утром меня накормили пирогами, и скоро я вышел на перрон вокзала Пермь 2. У меня было желание посетить свою квартиру, но мое внутренне я твердило, что в первую очередь необходимо освободиться от военкомата.

Я приписан был к Дзержинскому военкомату, от вокзала на автобусе добрался до Уральской улицы и пешком добрался до облезлого здания во дворе. Мне пришлось подождать, когда военкомат откроется.

4 Глава. Новая служба

Я зашел в помещение военкомата и обратил внимание на две стрелочки: одна указывала налево Мотовилихинский район, вторая направо Дзержинский район, центральная вела к военкому на второй этаж. На левой стороне Я зашел в комнату общая приемная. В комнате за столом сидела женщина сорока лет со строгим лицом, приняла у меня документы, оценила одним взглядом, вернула мне документы и предложила зайти к военкому на второй этаж. Я подошел к двери , на которой было написано: Военком. Полковник Петровский И.В.

В комнате, куда я по приглашению зашел, сидел мужчина в военной форме с короткой военной прической. Он встал добродушно улыбнулся, мы поздоровались, он предложил мне сесть в кресло рядом с журнальным столиком, предлагая неформальный разговор.

- Меня зовут Игорь Васильевич Петровский, полковник, военком района. С кем имею честь говорить?

- Младший лейтенант, Константин Алексеевич Гранин, демобилизован по ранению, прибыл из Афганистана. Вот мои документы и передал книжку офицера и предписание.

- Отлично, - проговорил полковник, просмотрев мои документы, - герой орденоносец. Спасибо, прямо с поезда к нам , уважил.- что-то незнакомый ВУС у вас, напомни.

- Военный переводчик, служил в разведывательной роте, - четко ответил я.

-Прямо из госпиталя к нам, здорово зацепило?

- Черепно-мозговое осколочное ранение, все языки