— Не ждете ли вы кого другого, молодой господин? — спросил Шэчи юнца, стоящего чуть впереди недружелюбно выглядящей компании. Тот был одет поприличнее своих спутников, и сжимал в руках длинный нож с заметно сточенным лезвием.

— Проваливай, глупец, — с напыщенным видом бросил юноша с ножом. — Нам нужна только Му Ваньцин.

— Чего это вам понадобилось от моей жены? — недобро прищурился Инь Шэчи. Он повел плечами, и положил ладонь на рукоять меча. — Знай, мальчишка: если ты задумал оскорбить ее словом или действием — лишишься языка, или руки.

— Жены⁈ — в крайнем удивлении вытаращил глаза вооруженный юнец. Недоуменно уставившись на безразлично глядящую мимо него Ваньцин, он вернул себе присутствие духа. — Неважно. Если ты — честный человек, то не станешь нам мешать. Му Ваньцин! — заговорил он, торжественно и громко. — Настало время ответить за свершенные тобой злодеяния. Я — Фан Чжугуан, брат Фан Юся. Помнишь ли ты это имя?

— Нет, — ответила девушка с холодным равнодушием.

— Что же, я напомню тебе о нем! — повысил голос Фан Чжугуан. — Неделю назад, в южных предместьях города, ты убила его, без единой на то причины! Мой старший брат был благородным и великодушным юношей, и ты, безжалостная убийца, прервала его жизнь раньше срока! Как, вспоминаешь теперь?

— Все еще нет, — откликнулась Ваньцин, не меняя тона. — Слишком много глупцов пристает ко мне из-за того, что я — женщина, путешествующая в одиночку, и прекращает домогательства, лишь увидев свои кишки на земле, — услышав эти слова, Шэчи невольно примерил их на себя, и ощутил укол стыда. Смущенно почесав в затылке, он пообещал себе сделать для подруги нечто хорошее в ближайшем времени, во искупление былой несдержанности.

— Мне ни к чему запоминать их имена, — бесстрастно закончила девушка.

— Ты!.. — вскипел юный мститель. — Как ты смеешь! Да мой брат и внимания бы на тебя не обратил, ты…

— Язык, — громко и резко прервал его Инь Шэчи.

— Что? — бросил на него озадаченный взгляд разошедшийся юноша.

— Твой язык, Фан Чжугуан, — жестко бросил Шэчи. — Ты настолько не дорожишь им? Еще одно слово в сторону моей жены, и ты расстанешься с ним навсегда.

— Мне плевать на твои угрозы, безвестный выскочка, — окрысился Фан Чжугуан. — Мой отец работает в городской страже, и водит близкую дружбу с окружным судьей. Тронь меня, и получишь палок. Причини мне вред, и отправишься в ссылку.

— Пугаешь меня связями? — презрительно скривился юноша. — Хорошо же. Я — Инь Шэчи, потомок чжоуского Инь Цзифу. Мой отец, Инь Бофу, хорошо знаком с цы-ши[3] вашего округа, господином Гао Паньцзюнем, и ведет с ним дела, а лучжоуский окружной судья, Коу Тяньфын, и вовсе должен папе денег. Интересно, кто из них первым захочет оказать моей семье услугу, и бросить в тюрьму твоего папашу-взяточника, а тебя с дружками хорошенько попотчевать бамбуковыми палками за, — он насмешливо ухмыльнулся, — эту нелепую попытку нападения?

— Правда на нашей стороне, — не отступился юный мститель. Приняв горделивую позу, он попытался глянуть на Шэчи свысока, чему сильно мешал недостаток роста. — Мы всего лишь проводим в ямынь[4] эту убийцу, — он небрежным жестом указал на Му Ваньцин, — и заставим ее предстать перед правосудием. У сетей справедливости частое плетение[5], злодейка, — он торжествующе задрал нос. — Сегодня, ты ответишь за смерть моего старшего брата.

— Похоже, мне все-таки придется вразумить и тебя, и твоих прихлебателей, юный Фан, — Инь Шэчи взялся было за рукоять меча, но, миг спустя, ехидно улыбнулся и оставил оружие в покое. — Пожалуй, не буду пачкать о вас ни меч, ни ножны. Хватит и кулаков.

— Тебе же хуже, дурень, — выпятил грудь Фан Чжугуан, и угрожающе взмахнул своим ножом. — Вперед, братья!

Товарищи упорного юнца, все, как один — дюжие и неробкого вида, выдвинулись вперед с недвусмысленными намерениями. Некоторые из них поигрывали крепкими палками, другие — разминали внушительные кулаки. Шэчи, озирая их насмешливым взглядом, безмятежно ждал. Му Ваньцин также не шевелилась, с тенью интереса наблюдая за происходящим.

Когда задиристые молодчики приблизились, беря юношу и девушку в полукольцо, Инь Шэчи плавным движением принял боевую стойку, и резко выбросил вперед раскрытую ладонь. Сорвавшаяся с нее волна ци ударила в нападающих, и расшвыряла их, словно ребенок — надоевшие игрушки. Часть искателей справедливости со стонами сползла с окружающих стен, другие остались лежать без движения. Шэчи же немедленно набросился на тех, что остались стоять на ногах.

Легко уклонившись от неловкого взмаха палкой, юноша ткнул кулаком первого из врагов в солнечное сплетение, и от души добавил согнувшемуся детине по затылку. Тот безжизненно растянулся в дорожной пыли. Инь Шэчи налетел на остальных, попытавшихся сбиться в кучу, и принялся щедро раздавать тычки и оплеухи, усиленные внутренней энергией. Его удары швыряли противников наземь, ломали их неказистое оружие, и оставляли стремительно синеющие отметины. Вскоре, все забияки были бесславно повержены. Шэчи насмешливо прищурился, глядя на единственного из врагов, что остался на ногах — Фан Чжугуана. Тот, воздев к небу нож, бросился на юношу, вопя невнятный боевой клич. Его отчаянная атака закончилась столь же быстро, сколь и бесславно — налетев лицом на кулак Шэчи, юнец-мститель рухнул, как подкошенный, и замер без движения.

— Пойдем отсюда, муж мой, — с тяжелым вздохом промолвила Му Ваньцин. — Раз уж ты решил не убивать их, давай хотя бы побыстрее покинем их общество.

— С чего бы мне убивать этих безобидных глупцов, Ваньцин? — неподдельно удивился Инь Шэчи. — Вся их толпа меня даже вспотеть не заставила.

— Неразумно оставлять за спиной живого врага, — ответила девушка. — В драке они совершенно никчемны, но в следующий раз могут попытаться напасть на нас во время сна. Или подсыпать яду нам в пищу.

— Вряд ли этих недоумков возьмут на работу в сколько-нибудь приличную закусочную, — весело фыркнул Шэчи. — А если они вздумают преследовать нас, им же хуже: я расправлюсь с ними наиболее жестоким способом.

— Убьешь? — удивилась Ваньцин.

— Нет, донесу на них в ямынь, — рассмеялся юноша. — Коу Тяньфын и правда немало задолжал моему отцу, и с радостью окажет мне маленькую услугу, бросив этих дурней в