Шрифт:
Закладка:
С тех мест они давно уехали, поэтому ей пришлось писать письмо одной из хозяек, у которой водилась с детьми, с просьбой, чтобы она выслала ей справку, подписанную свидетелями и заверенную сельсоветом, что, мол, да, Мария Ивановна, действительно, нянчилась с моими детьми год. И даже более. Письмо выслала, но ответа не последовало. Пришлось Марии Ивановне самой ехать в ту деревню. Ведь все-таки год, а под старость он ой каким тяжелым кажется. Особенно, когда здоровье неважное.
Но и там, на месте, вопрос этот положительно не решился. Хозяйка была крутого нрава. Бывало, еще тогда ни за что, ни про что придерется к Марии Ивановне (в то время Машеньке), беспричинно отругает, а то и шлепков надает. А что делать? Это сейчас за одного ребенка плату требуют, а тогда сунут тебе кусок хлеба, и ешь его со слезами вперемежку. А у той хозяйки детей было трое, да мал-мала меньше. Вставать приходилось рано и ложиться поздно. А кроме этого, и полы, и посуду надо было перемыть. И другие дела находились. Поработать Марии Ивановне тогда пришлось на совесть. Поэтому и за справкой она обратилась с большой надеждой, что хозяйка окажется благодарной. Но не тут-то было. Та и спустя годы оказалась непреклонной. Не дала она согласия на такую справку. Никакие уговоры не помогли. Мария Ивановна скрепя сердце уехала из деревни. Пришлось ей еще год отрабатывать. А через месяц после назначенной пенсии ей сделали серьезную операцию. Чуть выжила… Прошли годы. Здоровье Марии Ивановны более-менее наладилось. Стала с внуками нянчиться.
Однажды она пошла за газетами к почтовому ящику, а там письмо от тети Тани. От той самой хозяйки, которая не дала справку. Мария Ивановна догадалась, что в этом письме будет просьба о прощении. Целую неделю она не вскрывала его. Вот как она обидела ее. Через неделю распечатала, прочитала. Вот его содержание: «Милая Машенька! Душевный и сердечный привет тебе. Не удивляйся, что это письмо пишет тетя Таня, та, у которой ты когда-то нянчилась. Ты просила у меня справку, но я тебе ее не дала. Конечно, ты обиделась тогда. Да, времени прошло много, а раскаяние пришло только теперь, под старость. Прости меня, пожалуйста, за все мои оскорбления, нанесенные тебе, если ты их помнишь, а также за справку. И ты в годах, и мне уже пошел 78-й год. Здоровье мое ослабло. Силы нет. Хожу плохо. Пока живы, хочется проститься друг с другом по-хорошему. Прости. До свидания».
На вопрос: «Простила ли Мария Ивановна эту тетю Таню?» Николай Иванович (мой тесть) ответил: «Да простить-то мало! По Божьему закону, говорят, за таких еще молиться надо! Молить Бога за их здоровье. Говорят, что они самые разнесчастные люди… Чудно как-то получается».
Домашний прокурор
К нам нагрянули гости. А дома, как на грех, денег ни гроша. Уже несколько месяцев задерживают зарплату. И в запасе ни бутылки вина. Все израсходовали в прошедшие праздники.
Побежал к товарищу по работе. Говорю: «Приятель, одолжи денег!» — «Вон, обращайся к моему прокурору (к супруге то есть), она у меня деньгами-то ведает.»
Спрашиваю его жену: «Люсь, выручи, пожалуйста, деньгами». — «На что тебе?» — «Гости приехали издалека». — «А откуда издалека-то?» — «Из Калининграда». — «Сколько человек?» — «Двое. Муж с женой». — «Родственники что ли?» — «Нет. Отдыхали когда-то вместе». — «А где?» — заинтересованно переспрашивает меня Людмила. — «В Анапе. Жили в одном коттедже. Вместе ездили на экскурсии, фотографировались, — торопливо объясняю ей. — Привыкли мы тогда друг к дружке. С тех пор переписываемся. И вот неожиданно они в наш город приехали. Говорят: “Заодно решили вас навестить”. Помнишь, мы еще вам тогда по приезде из Анапы фотографии показывали. На берегу Черного моря. Это мы там с ними стоим. Выручи, — тороплю я Людмилу. — А то неудобно как-то, я их одних оставил в квартире-то. Моя половина еще с работы не пришла».
— «Вам же в прошлом месяце спирту давали в счет зарплаты, — настойчиво заявила мне Людмила. — Мой-то давно уже все выпил. А у вас еще, наверное, осталось?» — «Да хотелось бы какого-нибудь хорошенького винца купить для таких-то гостей. Люди-то уж очень солидные». — «А кем они работают?» — «Он капитаном. Она врачом». — «Хорошо, наверное, зарабатывают?» — «Не знаю. Не спрашивал». — «А дети-то есть у них?» — «Есть». — «А сколько?» — «Двое. Сын в армии. Дочь институт заканчивает».
И тут в разговор вмешался ее муж. Раздраженно сказал жене: «Ты уже более часа его допрашиваешь! Дашь ему денег-то или нет?» Людмила, недовольно взглянув на супруга, с возмущением воскликнула: «У них денег нет, а у нас откуда они возьмутся. Ты с ним вместе работаешь. Сколько уже месяцев не получаешь? А на нашем предприятии я вообще не помню, когда последний раз зарплату выдавали».
Март 1999 год
С натуры
Обед на троих
На дворовых и уличных свалках часто можно увидеть бомжей, собак и кошек, ищущих для себя чего-нибудь из съестного.
Когда человек идет выбрасывать из ведра мусор, они уже встречают его с надеждой: а вдруг он сейчас вывалит то, чем можно поживиться.
Однажды возле одной мусорки пришлось наблюдать такую картину. Одна небольшая беспородная собачка нашла для себя что-то вкусное и стала аппетитно жевать. Бомж подбежал к ней, хотел отнять, но, видно, пища оказалась не столь съедобной, поэтому он неспешно отошел и стал рыться в другом месте.
В это время к собачонке подползла, как лиса, на животе другая попрошайка — тощая-претощая кошка. И, жалобным тонким голоском мяукая, начала выпрашивать у собачонки оставить хоть сколько-нибудь от той пищи.
Собачонка оказалась совестливой. Оставила свой недоедок, ретируясь задом. И начала с каким-то недоумением смотреть то на бомжа, то на урчащую кошку. Как бы размышляя про себя: «Вот жизнь настала!».
16.02.1999 г.
Когда ковры девать некуда
Недавно мужики про собак разговорились, и мне пришлось услышать такую историю.
Это было нынешним летом. На Мещерке. Один хозяин сказал своей собаке (овчарке): «Я сбегаю за куревом, а ты сторожи квартиру!»
Поскольку киоск недалеко от его дома, он часто так делал. Выбежит, не запирая дверь, купит что ему надо и быстро возвращается. На этот раз он не успел еще спуститься до
