Шрифт:
Закладка:
— Анфиса — Эльвира не выдержала и пришла к ее стойке — когда это ты умудрилась захомутать нашего шефа? — Кривая усмешка появилась на ее губах — Вон, — махнула головой на прижатые к груди цветочки — букетик тебе притащил. Там и записка, по — моему, была.
— Ты уже сунула в нее свой любопытный нос? — Прищурившись, Полякова глянула на брюнетку.
— Больно надо — фыркнула Зотова, и резко развернувшись, махнув своими длинными темными волосами, пошла к себе.
Анфиса пробежала по столу глазами и увидела красиво оформленную карточку. Полякова не сомневалась, что замысловатые узоры, и линии, Васильев нарисовал сам. Она залюбовалась орнаментом, и только потом дошло до сознания, что посредине имеются слова. Красивым, ровным почерком написано приглашение на ужин.
Вот какой романтик! Ведь можно было просто написать сообщение в чате, и не заморачиваться. Нет, так лучше, интересней, и очень волнительно. Захотелось порхать бабочкой по комнате, и она словно невесомая пташка летала из одного помещения в другое, обслуживая подходивших клиентов.
Антон целый день не выходил из кабинета, а Анфисе было неудобно тревожить начальника, не знала как вести себя, ловя насмешливые взгляды Кира и Дани. Хорошо, что у них снова был большой заказ на визитки, она занялась ими, и отключилась от окружающего мира на долгие два часа.
Полякова складывала напечатанные карточки в коробочку, и не заметила, как в комнате появился Антон Сергеевич.
— Хочешь стать лучшим работником месяца? — услышала она за спиной, и подскочила от неожиданности. — Тссс — ее обхватили горячие ладони мужчины, их жар она ощущала на своей талии. — Извини, — тон голоса мягкий, игривый — не хотел тебя пугать.
— Спасибо за цветы — девушка развернулась в кольце его рук — мне очень приятно. Не поверишь, но цветы мне не дарили очень — преочень давно.
— Я рад, что угодил тебе. — Глаза Васильева светились нежностью. Улыбка так редко появлялась на его лице, Анфиса пыталась запомнить его вот таким: загадочным, беззаботным с блеском в глазах. — Поехали ужинать?
— Поехали — восторженно выдохнула девушка.
Васильев с Поляковой не стали прятаться от коллег, уходили вместе с работы, и иногда утром, появлялись в офисе вдвоем. Анфиса часто ловила завистливые, внимательные взгляды Зотовой, а вот её сменщица радовалась за подругу, и весело подкалывала ту, когда Анфиса приходила в офис вечером, не в свою смену, чтобы вместе прогуляться с их боссом, и по совместительству ее парнем.
Лето закончилось. Первая половина осени стояла теплой, жители их городка по утрам стали утепляться, накинув на плечи куртки, и отдавая предпочтения джинсам. Анфиса поменяла свои планы, и не ушла работать в детский сад, осталась под крылышком у мужчины, который с каждым днем все больше и больше проникал вглубь ее сердца.
Антон дарил ей подарки и букеты с восторгом на лице, радуясь, что Анфиса смущается и опаляет его благодарным взглядом. Сердце защемляло от милоты, отражавшейся на его лице, когда он любовался ее стеснением. Полякова понимает, она пропадает, бросается в омут отношений с мужчиной, в который раз, не боясь обжечься предательством. Васильев казался ей надежным, ему она верила беспрекословно, и видела что он тоже, как и она влюблен.
Все время, что девушка встречалась с боссом, она чувствовала себя счастливой, мужчина умудрялся предугадывать ее желания, устраивал красивые свидания. Вечер они обязательно проводили вместе: ужин в понравившемся кафе, прогулки по паркам, разговоры на интересные им обоим темы.
В один из таких вечеров Анфиса разоткровенничалась и поделилась с мужчиной своим опытом предыдущих, неудачных отношений. Рассказала, как долго и болезненно переживала расставанье с первой любовью. Понятно, что парень не сам сделал выбор, давили состоятельные родители, заставив его получить престижное образование за границей. Поведала про предателя Виталю, который клялся ей в любви, увез из родного города, хотел жениться, завести детей. Два года она ухаживала за ним, старалась быть хорошей второй половинкой, а в итоге, когда они стали готовиться к свадьбе объявилась его старая любовь, с которой она и застала Виталика в самом разгаре их воссоединения.
— Он полный кретин — Васильев обнял расстроенную, от неприятных воспоминаний, Анфису, и крепко поцеловал в губы. — Потерял самую лучшую девушку на свете.
Тепло его объятий дарило умиротворение, сметало все сомнения, хотелось верить, что больше в ее жизни не будет разочарований. Она ожидала, что и Антон, в ответ на ее признания, тоже поделится чем — то сокровенным, но у того был только сочувствующий вид, что-то промелькнуло в его глазах и тут же погасло. Понятно. Васильев не готов делиться своими тайнами.
— Не преувеличивай — невольно засмеялась Полякова. Рядом с Антоном Сергеевичем, все переживания растворились словно туман. — Я обыкновенная. Видимо моя половинка еще не нашла меня.
— Я тебя первый нашел — прошептал мужчина, обжег своим горячим дыханием шею Фисы, — и никому не отдам.
От этих простых, но приятных слов, сердечко девушки запрыгало, довольно отбивая частый ритм. Мужчина рядом с ней затмевал всех, которые были до него. Осталось только опробовать его в постели, помня, как он поправлял свое не хилое хозяйство в штанах, была уверена, там у него тоже все отлично.
Антон плавал в удовольствии отношений с Анфисой. Не хотел признаваться, но то, что сейчас происходит в его жизни, это самое лучшее время из всего, что было до этого. Заразительный смех Фисы ему очень нравился, и он старался много шутить, никогда не замечал за собой, что у него есть чувство юмора. Отец, разговаривая с ним по телефону, отметил в нем огромные перемены. Васильев не скрывал, что у него отношения с девушкой. Серьезные отношения, и он намерен их продолжать.
Но было одно «но», которое омрачало их встречи — его монстр. Зверь остро реагировал на Полякову, он бесился, когда девушка была слишком близко. Видя ее глаза, блестящие от возбуждения, начинал вгрызаться зубами в мозг своего носителя, заставляя того мучиться от желания укусить ее, хватать пальцами и сжимать до боли кожу Анфисы. Страстные поцелуи провоцировали монстра ухватить и засосать язык жертвы как можно глубже, чтобы услышать возмущенный вскрик от пронзившей ее боли. Сгорая в