Считалось, что военная форма была самой нарядной и привлекательной мужской одеждой. Все сказанное относится прежде всего к парадному мундиру, надевавшемуся в торжественных случаях и именно для этого предназначавшемуся.

Военные мундиры составляли специальный объект внимания и даже пристрастия императоров, в частности потому, что в XIX — начале XX в. только в них они сами были одеты. Еще в детском возрасте мальчики из царской семьи в виде игрушек получали красочные фигурки оловянных солдатиков и картинки, изображавшие мундиры разных полков. Для них шились мундирчики, точно соответствовавшие настоящим.

Всякие изменения в военных мундирах осуществлялись лишь с санкции императоров, часто по их инициативе, а иногда и по их собственноручным рисункам. Все это вызывало внимание к военной форме всего «высшего общества». В дневнике П. А. Валуев 6 января 1874 г. отмечает, например: «Сегодня скончался фельдмаршал граф Берг. Его трудно заменить… Военные [же] говорят о другом событии: государь на выходе [в Зимнем дворце] был в шарфе» (этот генеральский парадный пояс — серебряный с черно-оранжевыми прошивками и кистями — был отменен еще в 1855 г.).

За соблюдением правил ношения военной форменной одежды как в строю, так и вне его существовал строгий надзор, и виновный в нарушении этих правил мог поплатиться гауптвахтой.

Пристрастие к военной форме было так велико, что право носить ее стало рассматриваться как награда, и прямое пожалование мундирами получило распространение. В одних случаях такое пожалование было связано с назначением в шефы — почетные командиры воинских частей. Особенно это касалось членов императорской фамилии. Изготавливались даже особые военные мундиры для императриц — шефов полков. В других случаях мундиром награждались в память прежней службы в данной воинской части. Наконец, высшим военным чинам могли жаловаться мундиры подчиненных им воинских частей.

Обычай назначать шефами воинских частей представителей правящих династий дружественных стран (на взаимной основе) был распространен в Европе в XIX в. как жест миролюбия. Пожалование мундира соответствующего рода войск как одно из внешних проявлений шефства было делом обычным. Мы уже упоминали о получении Вильгельмом II русского адмиральского мундира. Николай II тоже получил такой же германский мундир. Еще в середине века многие члены царской семьи имели прусские военные мундиры, которые надевались, в частности, во время визитов представителей прусского королевского дома в Россию. В январе 1869 г. П. А. Валуев записал в дневнике: «Большой обед во дворце в Концертном зале в честь кронпринца прусского. Государь и все великие князья в прусских мундирах».

В 1886 г. бывший начальник III Отделения и шеф корпуса жандармов, а затем посол в Англии генерал-адъютант граф П. А. Шувалов был пожалован щегольским «белым мундиром» — мундиром лейб-гвардии Конного полка — потому, что он начинал в нем свою службу. В ноябре того же года, Шувалов «в полной парадной конногвардейской форме» присутствовал на полковом празднике Семеновского, полка.

У некоторых военных (особенно из царской семьи) было по нескольку мундиров, надевавшихся по разным случаям. Вот что рассказывает П. А. Валуев в дневниковой записи от 2 января 1876 г. о фельдмаршале князе А. И. Барятинском, в 1856–1862 гг. наместнике императора на Кавказе: «После блистательного и счастливого военного поприща князь Барятинский обратился… в баловня фортуны и дворцовых ласк. В государстве он — нуль. Во дворце он — нечто вроде наезжего друга… Он рассказывает анекдоты, шутит и любезничает надеваемыми им разными мундирами. Намедни он обедал у их императорских величеств в кирасирском в честь императрицы, вчера он опять обедал, вероятно, в гусарском в честь государя, сегодня он в генерал-адъютантском по случаю дня рождения великого князя Алексея Александровича, 6-го числа он будет в кабардинском по случаю полкового праздника…».

При всей внешней привлекательности парадная военная форма при ношении вызывала большие неудобства: стесняла движения, в ней было трудно или даже невозможно сидеть, была маркой. Особенно много неудобств вызывали штаны. В кавалергардском полку, например, белые рейтузы из лосиной кожи надевали влажными, чтобы они идеально обтягивали фигуру. Любивший щегольски одеваться Николай I по нескольку дней должен был оставаться во внутренних помещениях дворца из-за болезненных потертостей на теле от форменной одежды.

Поэтому вне строя даже в среде самых высших военных чинов проявлялись две тенденции: с одной стороны, комично-мелочные страсти вокруг мундирного этикета, а с другой — стремление по возможности сократить пребывание в парадном мундире. Вот два эпизода, отмеченные А. А. Половцовым (1884 г.). Как показательный, «отличающийся чрезвычайною мелкотою», мемуарист записал следующий рассказ ему генерал-фельдмаршала и генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Николаевича (дяди Александра III), который только что вернулся из Германии: «В Гатчине я поехал к государю, разумеется, в полной форме. А он меня спрашивает, зачем я это делаю. Я отвечаю: «Потому что в твоей телеграмме, разрешавшей мне приехать, ты ничего не сказал о форме». При этом… великий князь тонко улыбнулся и сказал: «Урок: пусть в другой раз не забудет». О делах, разумеется, ни слова…». Другой разговор Половцева с тем же Михаилом Николаевичем: «По обыкновению его заботят и интересуют «высшие и важные» вопросы, например: «Был я вчера у митрополита для поздравления по случаю юбилея. Тут же был и великий князь Константин Николаевич с Александрою Иосифовной, и оба выговаривали Владимиру[15] за то, что он уже неделю в Петербурге, а до сих пор у них не был. Что же Вы думаете? Владимир от митрополита поехал домой, снял парадную форму и к дяде-то поехал явиться в сюртуке!.. То же самое и Сергей Александрович приехал меня поздравлять 8 ноября тоже в сюртуке…».

Военные мундиры отличались большим разнообразием фасонов, цветов и оформления. Фасоны не только менялись со временем (что было свойственно всем мундирам), но и приспосабливались к потребностям каждого рода и вида войск. Особенно разнообразными были мундиры в кавалерии: вместо обычных кафтанов кирасиры имели особого рода короткие мундиры-колеты; гусары — доломаны; уланы — куртки; казаки — чекмени или черкески; различным был у них покрой штанов, особую форму имели головные уборы. Цвет мундира указывал либо на род войск (пехота, артиллерия и т. п.), либо на воинскую часть (полк). Оформление мундира обычно называлось прибором (от прибирать, украшать). Прибор различался на суконный (цветные воротники, обшлага, клапаны, выпушки, лацканы, отвороты фалд, околыши фуражек и т. д.) и металлический — золотое или серебряное шитье на мундире, галуны, пуговицы, погоны, эполеты, аксельбанты и т. ш Прибор нес основную информацию о принадлежности офицера (и генерала) к роду войск и воинской части, а главное — указывал на его чин. Обычно металлический прибор был признаком гвардейских мундиров и офицерских в армии.

Отметим лишь основные моменты истории армейского офицерского (и генеральского) мундира, как наиболее распространенного и более отчетливо отразившего главные особенности военных мундиров вообще.

Первые