А мгновением позже немигающий взгляд угольных глаз падает на маленькую домашнюю кофемашину, стоящую посреди кухонного островка… И Аддамс мгновенно понимает, что вчерашний план — сослать Торпа куда подальше под благовидным предлогом и спокойно обыскать квартиру в его отсутствие — изначально был обречён на провал.

Oh merda, всё это было зря.

Она была вынуждена заснуть с ним в одной постели просто так, без какой-либо минимальной пользы для расследования.

Хуже и придумать нельзя.

И где только эта проклятая кофемашина была спрятана вчера?

Не удостоив Ксавье больше ни единым словом и ни единым взглядом, Уэнсдэй скрывается за дверью ванной комнаты. И хотя ледяной душ ощутимо бодрит, настроение по-прежнему уверенно стремится к нулевой отметке.

Покончив с необходимыми утренними процедурами, она возвращается в кухню-гостиную и устраивается за круглым обеденным столом. Распущенные волосы чертовски мешают, поминутно спадая на лицо, но все резинки и заколки остались в рюкзаке на заднем сиденье Мазерати — она ведь не планировала задерживаться тут больше, чем на десять минут. Но все намерения благополучно пошли прахом. В который раз.

— Как относишься к итальянской кухне? — с живым интересом вопрошает Торп, одаривая её своей коронной кривоватой улыбкой и склоняясь над включенной духовкой.

— Ты не похож на человека, который умеет готовить, — Аддамс изгибает бровь, даже не стараясь скрыть саркастичные нотки в голосе.

— До шеф-повара мне далеко… — он улыбается шире, отчего на щеках появляются крохотные ямочки, кардинально не вяжущиеся с его привычным образом сурового преподавателя. — Но паста или что-то простое вполне по силам. Например, вот это.

Ксавье извлекает из духовки нечто напоминающее запечёный омлет с ветчиной и сыром и источающее аппетитный аромат.

Ловко раскладывает странное блюдо по тарелкам — и с нескрываемой гордостью водружает их на стол.

— Ешь, — заявляет он безапелляционным тоном, положив рядом вилку с ножом. — Это фриттата. Итальянский омлет. Помню, когда я был ребёнком, мама готовила нам это блюдо почти каждое утро и…

— Я не завтракаю, — Уэнсдэй решительно отодвигает тарелку. И хотя желудок сводит тянущим спазмом от голода, есть или пить что-либо в доме потенциального маньяка — крайне неблагоразумная идея.

— Зря, многое упускаешь, — Торп небрежно пожимает плечами с таким безмятежным видом, словно её отказ ни капли его не огорчил. — Может, тогда кофе?

— Нет, — несмотря на то, что сонный организм отчаянно требует спасительную дозу тройного эспрессо, рациональное мышление одерживает верх. — Просто воды. Можно из-под крана.

Он удивлённо хмыкает, но требование исполняет — повернувшись к кухонному шкафчику, достаёт оттуда высокий стакан и доверху наполняет его водой из тоненького крана с фильтром.

Аддамс коротко кивает в знак благодарности, напряжённо обдумывая, каким образом изменить план, чтобы добиться желаемого. Вот только в голову упорно ничего не идёт — если не считать самых идиотских вариантов вроде просьбы сходить за круассанами в ближайшую кофейню, которую она успела приметить ещё вчера.

— У меня болит голова, — заявляет она, сочтя эту затею наиболее приемлемой. — У тебя не найдётся Тайленола?

Уэнсдэй нарочно выбирает наименее популярный из анальгетиков, отчаянно надеясь, что подобный препарат трудно будет отыскать в стандартной домашней аптечке.

Но, похоже, удача окончательно повернулась к ней задницей — Ксавье мгновенно кивает и откладывает в сторону вилку с ножом. Пока он роется в нижнем ящике кухонного шкафчика, она мысленно проклинает всё на свете, начиная от неудавшейся импровизации и заканчивая безбожно ранним пробуждением, вызывающим желание пустить себе пулю в лоб.

— Держи, — вернувшись к столу, чертов профессор ставит перед ней белый бутылёк с красной крышкой и яркой этикеткой. — У меня тоже временами случаются мигрени. В преподавательстве, знаешь ли, год идёт за два.

— Не сомневаюсь, — бесстрастно отзывается Аддамс, высыпав на ладонь несколько продолговатых маленьких капсул. В висках и правда болезненно-неприятно пульсирует, поэтому она отправляет одну таблетку в рот и тянется к стакану с водой.

— Слушай, Уэнсдэй, раз ты не голодна… — Торп методично разрезает аппетитно пахнущий омлет на мелкие кусочки и поднимает на неё цепкий пристальный взгляд. — Не то чтобы мне не нравится твоя компания, всё более чем отлично, но… Видишь ли, продолжительное совместное времяпровождение противоречит нашей вчерашней договоренности. В общем, не могла бы ты поехать домой?

Её рука замирает на полпути к стакану, а проклятая капсула обезболивающего мгновенно застревает где-то в горле. Неожиданная просьба, по интонациям больше напоминающая безапелляционное требование, на пару секунд выбивает Аддамс из колеи.

Он что, в самом деле… решил её выгнать?

Бесцеремонно выставить за дверь, словно дешевую шлюху после секса?

И хотя она и сама планировала убраться отсюда как можно скорее, подобное предложение звучит практически оскорбительно.

Уэнсдэй машинально моргает, выдавая своё внезапное смятение.

— Ничего личного, не обижайся, — поспешно добавляет проклятый профессор, явно заметив её реакцию. — Просто мне нужно поработать, а я привык делать это в одиночестве. Надеюсь, это не проблема?

— Разумеется, нет, — на секунду утраченное самообладание быстро возвращается, и мимолётное выражение растерянности сиюминутно сменяется обычной бесстрастной маской тотального равнодушия.

— Отлично, тогда увидимся позже, — он улыбается безмятежной, ничего не выражающей улыбкой и вновь принимается за еду.

Ответить на эту дежурную, абсолютно ничего не значащую реплику нечего — поэтому Аддамс молча поднимается из-за стола и направляется в сторону спальни. Она запоздало вспоминает, что её одежда безнадёжно испорчена вишнёвой газировкой — ещё одна дурацкая авантюра, не имеющая практически никакого смысла, кроме обнаруженного в нижнем ящике масла для чистки оружия — но, оказавшись в спальне, с удивлением обнаруживает, что джемпер аккуратно лежит посреди незастеленной кровати, и пятна на нём больше нет.

Как трогательно. В кавычках.

Наспех переодевшись и приведя распущенные волосы в относительное подобие порядка, Уэнсдэй быстро покидает квартиру профессора, не удостоив того прощанием.

Впрочем, ему этого явно и не требовалось.

За те пару минут, пока она надевала ботинки в прихожей, Торп не проронил ни слова и ни разу не поднял головы.

Несмотря на выходной день и раздражающе ранний час, дороги Бостона уже скованы пробками — путь до кампуса занимает невыносимо много времени.

К моменту, когда блестящий чёрный Мазерати занимает последнее парковочное место напротив общежития ZETA, уровень её настроения благополучно пробивает дно, почти достигнув земного ядра.

Но испытания только начинаются.

— Рассказывай мне всё! — радостно взвизгивает невыносимая соседка, едва Аддамс переступает порог их комнаты.

— Нечего рассказывать, — хмуро отрезает она, бросив рюкзак на кровать, и подходит к шкафу. Джемпер в чёрно-белую клетку теперь пахнет чужим кондиционером… а ещё чрезмерно стойким древесным парфюмом. Пожалуй, стоит облить его бензином и сжечь на заднем дворе.

— Нет, ты не отвертишься! — упрямо возражает Энид, никак