минут с десятиметровой скалы полетела веревочная лестница, а еще через несколько минут там заняли позицию пулеметчик и снайпер с ночным прицелом. Они контролировали подходы со стороны берега. Метрах в трехстах от этого места проходила тропа, идущая из рыбацкой деревни. Матросы за это время успели вернуться на лодку.

Старший тройки, спустившись сверху, засел в камнях на берегу. А на вернувшийся понтон быстро начали загружать подаваемые по трапу из центрального поста ящики, тюки, запаянные банки и рюкзаки.

Через полчаса матросы опять взялись за весла, в понтон сели еще четыре человека. Один из них был бородач в штормовке. Трое других выглядели более чем странно. У всех были типичные восточные лица — то ли корейцы, то ли китайцы. Одеты все были в зимние двухцветные куртки-анораки с капюшоном. Одна сторона куртки белая, другая — серая, под цвет скал. В прошлую войну их носили егеря высокогорных батальонов вермахта. На головах у всех вязаные подшлемники, на ногах горные ботинки. Вооружена тройка была английскими пистолетами-пулеметами «Стэн» с деревянным прикладом [99].

Причалив к берегу, бойцы быстро выгрузили имущество, и понтон пошел на подлодку за второй партией груза.

— Еще раз напоминаю, Иван. Ваша задача — постоянное наблюдение за морскими конвоями и палубной авиацией. После двух-трех выходов в эфир меняете место НП, смещаясь по побережью на пару миль. Здесь, в этом проливе, между островами натовские конвои оказываются в зоне визуального наблюдения. Вы должны полностью исключить внезапность действий палубных штурмовиков с авианосцев и высадку десанта. Что-то подобное Инчхонской операции не должно повториться. Здесь у вас основной схрон, периодически будете наведываться сюда за продуктами. Вопросы есть?

— Никак нет. Не первый раз замужем, Батя, — улыбнулся командир разведгруппы.

— Ну, тогда ни пуха ни пера, — обнял бородач того, кого звали Иваном.

— К черту не посылаю, сам к нему иду, — пошутил он в ответ.

— Бывай, Семен. — Командир хлопнул по плечу старшего группы высадки.

Через несколько минут понтон пошел обратно на подводную лодку.

Оставшиеся на берегу разведчики до рассвета поднимали на скалу грузы и закладывали их камнями. Закончив работу, плотно позавтракали и стали оборудовать лагерь между большими валунами. Поставили палатку из двойного брезента с двойным пологом вроде тамбура. Стенки обложили плоскими камнями. Жилье получилось довольно сносное и практически незаметное с моря и с воздуха. На все ушло еще несколько часов. Потом в палатке разожгли примус, приготовили горячий обед и после основательной работы на воздухе с аппетитом поели. Затем оборудовали место для радиопередач. Один из разведчиков залез на высокий камень, нависающий над их жилищем. На плоской площадке он развернул антенну, сориентировав ее по компасу на центр.

Антенну приемника вытянули в сторону моря. Затем это маленькое антенное поле накрыли масксетью. Еще через несколько часов несущий вахту разведчик заметил вражеский конвой.

— Командир, вот она, первая ласточка. — Он протянул бинокль старшему группы.

Тот неторопливо рассматривал кильватерную колонну, комментируя вслух:

— Семь плавучих тягачей «Уток». Во главе и в хвосте колонны идет по эсминцу. На каждой амфибии находится двадцать пять солдат. То есть это рота американской морской пехоты, и должна она высадиться в тактический тыл китайцев. «Уток» имеет аппарель и позволяет высаживать десант на необорудованное побережье, а эсминцы окажут десанту огневую поддержку. Кроме орудий эсминцев, район высадки обработают палубные штурмовики.

Радист, слушая командира, шифровал радиограмму, а еще через несколько минут информация о конвое ушла в эфир.

* * *

В этот день, 25 ноября 1950 года, продвигающаяся вперед в течение суток и не встречающая сопротивления американская 8-я армия была внезапно атакована ударом по правому флангу. Китайские части численностью около 180 тысяч человек прорвали фронт и создали угрозу окружения американской группировки. Еще 120 тысяч китайских солдат начали наступление восточнее, по обоим берегам Чосанского водохранилища, против нескольких вражеских дивизий. Угроза окружения нависла над первой дивизией морской пехоты США. На острие удара фронт прорывали танковые части с советскими экипажами.

Китайцев с воздуха прикрывали советские пилоты на реактивных МиГ-15. В небе постоянно происходили ожесточенные воздушные схватки. Советские летчики с опытом Великой Отечественной сбивали «Сейбры» даже над вражескими аэродромами.

В том числе еще и поэтому американские асы не смогли прикрыть высадку морского десанта в тот день. Десант был атакован с воздуха «проклятыми русскими», а те, кто успел высадиться под огнем артиллерии, сдались в плен. Драться насмерть и подрывать себя последней гранатой в американском Корпусе морской пехоты было как-то не принято.

Контрнаступление шло успешно еще и потому, что, говоря официальным языком, «…выполнялся комплекс мероприятий… с целью добывания разведывательных сведений о противнике… для подготовки и успешной организации ведения боя».

Советские разведчики начали свою тихую и незаметную работу. Они стали глазами и ушами советского корпуса ПВО и китайского командования.

Хотя отряд обеспечивал сведениями в основном штаб советского авиакорпуса, подчинялся он разведуправлению морского Генерального штаба [100]. По всему побережью Корейского полуострова появились невидимые с моря и с воздуха наблюдательные посты. Внимательные глаза теперь следили с окружающих сопок и скал за каждым американским аэродромом. Естественно, выходившие в эфир радиостанции сразу же пеленговались.

За разведгруппами начиналась охота. Но у тех, кто гонялся за советскими разведчиками, не было и десятой доли того боевого опыта, который был у каждого из флотских или армейских разведчиков, прошедших Великую Отечественную войну.

Рано утром следящие за морем разведчики увидели катер под звездно-полосатым флагом. Он медленно шел вдоль берега, на который хищно смотрела спаренная автоматическая пушка и два крупнокалиберных пулемета. На палубе находилось отделение морских пехотинцев. Солдаты внимательно осматривали берег, сержант в бинокль смотрел на вершины скал. Какое-то время катер стоял прямо напротив базы разведчиков. Те молча смотрели через прицелы своих «Стэнов». Наконец взревел двигатель, и катер продолжил движение вдоль берега.

— Американский торпедный, типа РТ 103. А здесь не высадились, потому что горного снаряжения и умения нет.

— Как, Федя, клюнут они на твою приманку? — обратился командир к плотному невысокому крепышу с плоским монгольским лицом.

— Клюнут. Вчера вечером, когда мы второй раз в эфир вышли, самолет над нами через пятнадцать минут появился. По кругу ходил. А это место — отсюда три кабельтовых, вполне допустимая ошибка при пеленгации.

— Снегу ночью очень кстати надуло, — подумав, ответил тот.

Между тем катер продолжал идти вдоль берега, периодически сбрасывая ход. Стоящий на палубе сержант оторвал бинокль от глаз и поднял правую руку. Командир катера дал команду в машинное отделение. Двигатель перешел на самый малый ход, а рулевой направил катер к берегу. Уже невооруженным глазом с мостика были хорошо видны следы горных ботинок на снегу. След уходил, петляя за прибрежные скалы. Глубина в этом месте позволяла подойти вплотную к каменистому берегу. Матросы быстро опустили трап.

Первым по нему сбежал сержант, командир поисковой группы. В его правой руке был крупнокалиберный «кольт» [101], в левой он сжимал коробку «Хенди-токи» [102]. Сейчас он очень походил на овчарку, взявшую след. За ним в затылок бежали остальные солдаты с винтовками наперевес. Но далеко им бежать не пришлось. Метрах в десяти от уреза воды нога сержанта наступила на плоский камень, на котором был четкий отпечаток рифленой подошвы.

Воздух содрогнулся от взрыва фугасной противопехотной мины. Падая на обрубок ноги, сержант успел увидеть, как шарахнулись влево и вправо от натоптанной тропинки солдаты. Трое из них задели невидимую под снегом проволоку. Через мгновение вышибные заряды выстрелили осколочные мины кругового поражения на высоту полтора метра. Через секунду, пачкая снег кровью, по камням ползали умирающие. На катере пулеметчик, получив осколок в лицо, мешком свалился в воду. Не выдержали нервы у комендора. Автоматическая пушка ударила по берегу. Снаряды, выпущенные из двух стволов, рвались между камней, осколки с визгом отлетали от скал. Еще через несколько секунд огонь по берегу открыл наводчик кормового пулемета.

— Что у них там, Салават? — командир повернулся к сидящему в наушниках разведчику.

— Полный аврал, командир: десять убитых, трое тяжело раненных. Запросили воздушную поддержку с авианосца и саперов морской пехоты.