на какое именно, значит — лучше надолго и с гарантией.

Что не смогут мне мешать в ожидании возвращения капсулы и моем уходе на другие планы бытия из этого мира.

Я выпрыгиваю из сугроба, на этот звук хрустящего снега и мое движение пассажир в милицейской форме не успел отреагировать должным образом и упал под ударом дубины. Ну, обычный мент в звании капитана к таким разборкам и не должен быть готов.

А вот водитель в шапке-ушанке все успел, и меня заметить, и отскочить с сидения, и вытащить ствол одним движением, и передернуть затвор, и выстрелить один раз сначала мне в ногу.

Что-то видит при свете направленной в сторону фары, спецназер хренов!

Это один из тех ухарей, которые меня в медцентр приходили арестовывать. Хорошо, что купол отвел пулю без всяких болевых ощущений и даже без сильного толчка в упорную ногу. Я смог вторым прыжком подскочить к стрелку на дистанцию удара. Еще две пули успел выпустить ошеломленный мужик уже мне в грудь на автомате, прежде чем толстый конец дрына выбил его из сознания довольно жестко.

Не охренел ли он меня на глушняк валить? Ему что начальством приказано? Холить и лелеять Лекаря! Ну, я так надеюсь! А не холодный труп начальству показать!

Выстрелы в грудь купол уже хорошо почувствовал, такую сильную нагрузку, да и меня чуть не отшатнуло в сторону. Стрелок попал прямо, а не вскользь.

Пришлось бить не жалеючи, кто его знает, на сколько выстрелов в упор рассчитан купол. Поэтому вырубил с гарантией, что скоро не очнется. А, может быть, уже и никогда не придет в себя за такие некрасивые дела.

Ну, реально заслужил!

Вернулся к первому экипажу и снова добавил водителю, этот тоже оказался из утренней группы захвата. Похоже, как не справившихся с арестом Лекаря и проваливших простую операцию их послали искупать вину перед начальством.

Поэтому они догоняют меня на снегоходах без всякого прикрытия и кидаются в бой без разговоров.

Я снова кидаю магический взгляд на место, где должна появиться капсула и ругаюсь про себя:

— Уже шесть часов прошло, да когда же она материализуется? Мне что, тут сутки придется прятаться от служивых?

Делать нечего, я подтаскиваю первыми два самых опасных тела под свет фары работающего по-прежнему головного снегохода. Приготовленными еще тогда для бандитов веревками вяжу им пока руки сзади. Забрал веревки с собой в новую жизнь, поэтому специально недавно сходил к капсуле и достал их из бокового кармана. Обыскивать придется уже потом, когда спеленаю обоих оставшихся бойцов.

Что тогда четыре тела, что тут четыре рыла — мне нет разницы. Быстро и с большим опытом связаны руки у второй пары, потом сразу нейтрализуются ноги. Я возвращаюсь к первой паре, один их жлобов так и не пришел в себя, второй попытался достаточно ловко достать меня ногой из лежачего положения и попал опять по куполу.

Я оглянулся, где мой дрын, не нашел его взглядом и просто вырубил храброго и не сдающегося мужика ударом маны.

Теперь это уже не так важно, такое использование удара воздухом, как то, что я своим телом отбил три пули, выпущенные в упор очень хорошим стрелком.

И даже не кашлянул при этом ни разу.

Сразу сорвал гарнитуру с его башки, оборвал все проводки и выкинул подальше. Правда, выстрелы на том конце уже услышали, теперь точно серьезную тревогу объявят, раз оружие в ход пошло. До этого момента, наверняка, небольшие силы к нашему розыску привлекли, чтобы все кулуарно порешать в узком кругу заинтересованных лиц.

И провал с задержанием всем в будущем конкретно необходимого Лекаря скрыть.

Потом связал ноги оставшимся неудачникам и после этого уже начал продуктивный обыск. У всех нашлось оружие, у мента стандартный «Макаров» с двумя стандартными обоймами, а у остальных троих более солидные пистолеты с длинным стволом и патронов гораздо больше, по четыре—пять магазинов у каждого, а в них по восемнадцать патронов.

Готовы к долгим перестрелкам, а патроны у них в свободном доступе имеются, похоже.

— Черт, я точно не откажусь от таких подарков. Тут у них только патронов около двух с половиной сотен. Мне обязательно в новом мире пригодятся, да и за хлопоты мои с вашими телами придется поделиться, господа хорошие. Все стволы мне брать и не стоит. «Макарова» оставлю хозяину, а один из этих заберу со всеми магазинами в придачу, — негромко я бормочу себе под нос.

Да, пистолеты одного типа, как я могу рассмотреть при свете фар снегоходов.

Разворачиваю оба снегохода задом к моей норе и направляю свет от фар на лежащих рядом с друг другом мужиков.

Стащил их поближе, чтобы могли как-то греть друг друга, одеты они скорее по-городскому, а не для поисков и преследования опаснейших преступников в глубоких снегах Карелии.

Явно, что бросили искупать вину без подготовки и времени на то, чтобы найти подходящую одежду.

Ну, сейчас они точно понимают, что не простого коновала, искусно обманывающего доверчивых больных, они догнали, а матерого убийцу в дорогом бронике, который и спас мне жизнь.

Проходит еще пол часа в непрерывных хлопотах с переносом оружия к моим вещам, пришедшие в себя мужики дружно стонут, что замерзают и просят развязать.

— Может вам еще горячего какао с шоколадом? Очень хорошо выпить на морозе! Сам бы не отказался! Что-то вы не по сезону одеты! Пошли за шерстью да оказались стрижены? — не по месту веселюсь я, спуская свое нервное напряжение от ожидания капсулы.

Однако, делать нечего, одеты товарищи легонько, да и конечности стянуты мной, так и правда до ампутации дело дойдет. Вытаскиваю из своего убежища широкий синтетический тент и расстилаю его на снегу. Перетаскиваю одного за другим мужиков на него и готовлюсь накрыть сверху, как первый жлоб сообщает мне, что его напарник так и не пришел в себя.

Да, не реагирует никак на все эти процессы, досталось ему по башке сильно здорово. Так ведь стрелял уверенно на поражение этот придурок. Хотел все свое и еще гораздо более высокое начальство оставить без надежды на долгую счастливую жизнь и спасение от смертельных болезней.

Почему то мне кажется, что займутся моими делами теперь как следует спецслужбы и быстро поймут, что лечил я по настоящему неизлечимые болезни. Притом солидными коллективами каждый день, а силы моей хватало на очень много невозможных в этом мире деяний.

— Ну, сам виноват. Ему что сказали — взять живым? А он мне в грудь две пули пустил! Приказ не выполнен, виновника под списание, — злорадствую я.

— Развязал бы ты меня, я ему первую помощь окажу, — умоляет меня его напарник.

— А ты что, в чудеса умеешь?

— Нет, но попробую сердце запустить, — начинает разводить меня хитрец.

— Э, лежи сам спокойно, без тебя есть кому полечить. С сердцем у него все нормально, глупая голова только пострадала. Скажи-ка мне, мил человек, чего это вы такие наглые сегодня поутру были? Белены объелись на службе что ли? Как таких дураков при оружии держат только? Жопу начальскую хорошо вылизываете?

Жлоб ничего не отвечает на обидные слова и только ноет, что у товарища трое детей, из них две прелестные дочурки.

— Ничего, жена пенсию хорошую получать будет, — отмахиваюсь я от его стонов.

Развяжи его, так он сразу воевать кинется, голыми руками боевые искусства мне показывать. Не до таких приключений мне сейчас точно.

Однако, подумав как следует, достаю лечащий камень из кармана и сливаю на голову пострадавшего пару процентов маны. Думаю, что хватит столько, чтобы легкую кому преодолеть или что там с ним случилось после моей звездюлины.

Мужик сразу открывает глаза и ошарашенно смотрит на мое лицо, потом дергается и не сразу понимает, что крепко связан.

— Серый! Ты жив? — радуется напарник, — Я уже похоронил тебя!

— Жив! А что случилось? — спрашивает второй жлоб.

— Молчать! Вы у меня пленные, поэтому приказываю помалкивать, — и я легко переваливаю тяжелое тело очнувшегося мужика в середину кучи малой на бок, — Грейте друг друга своими телами, а то сдохнете! И медаль не получите!Прижимайтесь плотнее!

И я накрываю половиной тента узников с головой. И про мою силу необычную доложено тоже будет, как стокилограммовые тела без напряга ворочаю. Впрочем, это они еще в медцентре успели понять перед отлетом