class="p1">— Вскрытие было? Тело все еще хранится в прозекторской, или его уже доставили в особняк? — начал задавать вопросы я.

— Вскрытие проводится буквально сейчас. И сразу после заключения, тело Софьи Николаевны заберут в дом Потемкиных и похоронят в семейном склепе. И сразу предупреждаю вас, мастер Чехов: возле прозекторской дежурят два звена княжеской дружины. Вас не пустят даже на порог здания.

— Но…

— Павел Филиппович, поймите: Потемкины убиты горем. Николая Алексеевича новость о смерти единственной дочери подкосило. С опознания его отвезли прямиком в лекарскую. В прозекторской у него случился приступ. Варвара Петровна чувствует себя немногим лучше.

Мне прямо сейчас нужно было узнать правду. Дмитрий словно прочел мои мысли и продолжил с обвиняющими нотками в голосе:

— Представляете, если вы объявитесь и на время оживите их дочь, чтобы допросить ее? Эта новость расползется по всему Петрограду. И когда князь выйдет из лекарской, у него будут к вам вопросы.

Я промолчал. Иванов был прав. Воскрешение княжны можно приравнять к осквернению тела. А за такое Николай Алексеевич будет вправе вызвать меня на дуэль насмерть.

Пришлось признать, что этот вариант меня не устраивал. Я не питал иллюзий и понимал, что допрос изувеченного тела несчастной девочки не сделал бы мне чести.

— Хорошо. Где нашли тело?

— В лесу. Похитители спрятали его, неглубоко прикопав и присыпав ветками. Но зверье учуяло труп и раскопало могилу. Когда останки девушки нашли, они были сильно обезображены. Николаю Алексеевичу с трудом удалось опознать дочь. А Варвара Петровна все подтвердила.

— Где именно в лесу нашлась девушка? — продолжал допытываться я.

В динамике послышался вздох:

— Павел Филиппович, вот зачем вам все это нужно?

— Что именно? — не понял я.

— Ухудшать положение задержанного Литвинова. Если дружинник во всем сознается, покается перед князем, и суд это учтет, Илья получит пятнадцать годков каторги. А Потемкин не станет мстить за убийство Софьи. Для Литвинова главное — дожить до приговора. А для этого нужно признаться во всем. Этот вариант выгоден всем сторонам.

— Потому что я не верю, что Литвинов виновен, — ответил я, сжав кулаки.

— Все факты говорят против него, мастер Чехов. За последний год Илья задолжал много денег и остро нуждался в финансах. Вот они и затеяли похищение ради выкупа. Но перестарались и смертельно ранили девочку. А затем избавились от тела и разыграли спектакль. Все сходится, Павел Филиппович.

Дмитрий мыслил в том же направлении, что и я сам.

— Тогда зачем Литвинов придумал историю про то, что на него напали несколько человек? Он ведь понимал, что экспертиза найдет отпечатки сил трех тотемов.

— Павел Филипович, в отличии от кино и книг, в жизни бандиты не всегда просчитывают все вероятности. Особенно дилетанты. Пусть он и хороший воин, но совершать недостойный поступок решился впервые. Вот и натворил глупостей.

Я не стал спорить. Иванов был прав. Но мое чутье упорно подсказывало обратное. И я просто уточнил:

— Так где нашли тело?

— В десяти километрах к северу от места, где была драка. Вы его не пропустите. Там везде остались ленты следственной бригады.

— Благодарю вас, мастер Иванов, — ответил я. — И если вас не затруднит, прошу, пришлите мне, пожалуйста, протокол осмотра места происшествия, протокол осмотра трупа и результаты экспертизы.

— Хорошо, Павел Филиппович, — ответил жандарм.

— И еще: кто нашел тело?

— Увы, сейчас я не могу припомнить, — произнес Иванов без особой охоты. — Я посмотрю в протоколе и напишу вам сообщением.

— Хорошо, мастер Иванов, до встречи, — ответил я и сбросил вызов. Убрал телефон в карман, встал с кресла и вышел в гостиную. Где столкнулся с Фомой. И вид у слуги был очень уж обеспокоенный:

— Вашество, вас в приемной клиентка ожидает, — пробасил он. — Требует вас на разговор. Арина Родионовна хотела было ее выгнать, но она села на диван, потребовала чай и заявила, что не тронется с места, пока с вами не поговорит.

Я усмехнулся:

— Прямо требует?

— Так и есть, вашество, — обескураженно подтвердил Фома. — Котов распугала своим фырканьем.

— И что ей нужно? — уточнил я.

— Не говорит.

Я вздохнул и взглянул на часы. Нужно оценить и зарегистрировать дела, которые пришли из палаты. А затем съездить осмотреть место, где нашли Софью. Хотя нет, так не пойдет. Нужно будет прочесать окрестности от того места, где нашли тело. Это займет очень много времени. Так что делать это нужно будет завтра с утра.

— Очень нехорошая тетка, — продолжил Фома.

— Ладно, сейчас поговорю с ней.

Я спустился в приемную, где на диванчике сидела женщина, облаченная в черное длинное платье с высоким, глухим, украшенным брошью воротом. На голове гостьи была шляпка с полями и плотной вуалью, которая почти полностью скрывала лицо. На коленях гостьи лежал пузатый ридикюль из бархата с вышивкой на длинной ручке из шелкового шнура.

Рядом в кресле сидела Любовь Федоровна, которая сверлила гостью тяжелым взглядом.

При моем появлении дама встрепенулась и тотчас поставила на столик чашку с недопитым чаем. Фарфор жалобно звякнул. Арина Родионовна вздохнула и улыбнулась мне с нескрываемым облегчением. Видимо, дама и правда была вредной и успела всех утомить.

— Павел Филиппович, как хорошо, что вы вернулись, — она и впрямь была мне очень рада. — К вам пришла…

— Паулина Ананьевна Лопатина, — важно представилась дама и протянула мне руку в кружевной перчатке.

— Павел Филиппович Чехов, — я легко пожал ее пальцы и отпустил их.

Арина напряглась, видимо, ожидая какого-то подвоха. Но Паулина неспешно подняла вуаль, заправив ее за полу шляпки, и одарила меня прохладным изучающим взглядом карих глаз. Она была взрослой женщиной с лицом, нетронутым косметикой. Широкие скулы, сжатые губы с опущенными уголками и тяжелый подбородок придавали ее облику суровости.

— Вы моложе, чем я думала, — женщина неодобрительно поморщилась.

— Это ненадолго, — я не стал ей улыбаться.

— Не могу не согласиться. Юность быстро покидает человека. И хорошо, что вы это понимаете.

— Может быть мне стоит вытолкать эту мадам прочь? — предложила Виноградова, не поднимаясь с кресла. — Просто моргни, если этого желаешь.

— Чем могу быть вам полезен? — я решил проигнорировать предложение бухгалтера.

— И даже рубля за это не возьму. Сделаю все по доброте душевной, — не унималась призрачная дама.

В это время гостья сложила руки на груди и преувеличенно тяжело вздохнула. Всем своим видом она пыталась показать, что сомневается в том, что ей стоит вести дальнейший разговор. И помогать ей я не собирался. Что-то мне подсказывало, что если я продолжу играть по ее правилам, то разочарую даму и заработаю себе головную боль.

— И чем вы можете мне помочь, юноша? — трагично протянула женщина.

— Как долго вы сидите в этой приемной? — спросил я прямо.

— Около получаса, — нахмурилась Лопатина.

— И за это время вы