Шрифт:
Закладка:
Карнеги стремился быть мудрецом, а не просто плутократом. Он коллекционировал интеллектуалов, особенно стареющих британских либералов, таких как Герберт Спенсер, Уильям Гладстон, Мэтью Арнольд и поэт Эдвин Арнольд. Карнеги любил понтировать, и с возрастом его становилось все труднее заткнуть; он мог довести британцев до исступления своими восхвалениями Соединенных Штатов и их возможностей. Похоже, он искренне верил в это, хотя десятилетиями не хотел становиться американским гражданином, сделав это только в 1885 году, когда окончательно оставил надежду стать членом британского парламента. Гражданство не заставило его меньше времени проводить в Великобритании, где он построил роскошное шотландское поместье. Английский писатель Уильям Блэк дал ему прозвище "Шотландец со звездой", но британские интеллектуалы по-прежнему любили его больше, чем Соединенные Штаты. Когда Карнеги привез Спенсера в Питтсбург и похвалил город как пример эволюционного прогресса, Спенсер сказал: "Шесть месяцев проживания здесь оправдывают самоубийство". Эдвину Арнольду сочетание энтузиазма Карнеги и реальных Соединенных Штатов показалось слишком тяжелым. Он сказал своему врачу, что если не уедет, то умрет. Арнольд отменил свое лекционное турне и бежал в Японию.2
Некоторые британские либералы - Джеймс Брайс, безусловно, разделял взгляды Карнеги на Америку, - но ни один британский интеллектуал не любил Соединенные Штаты так, как Генри Джеймс любил Англию. Брайс считался выдающимся викторианцем: альпинист, историк, дон Оксфорда, член парламента, а позднее посол Великобритании в Соединенных Штатах. Он начал посещать страну в 1870-х годах. На него произвели впечатление не утонченность и культура нации, а скорее ее надежда и "неиссякаемая сила и жизнеспособность". Американские либералы, такие как Годкин, повлияли на его влиятельный рассказ о Соединенных Штатах "Американское содружество" и приняли его с энтузиазмом.3
Уильям Дин Хоуэллс обедал с Карнеги и Эдвином Арнольдом (который красил свою бороду в фиолетовый цвет) в феврале 1892 года, до того как Арнольд покинул дом. Они обедали, как и следовало ожидать, в ресторане Delmonico's "среди красивых и модных женщин, которые заполонили это место". У Карнеги было "какое-то странное свиное лицо, проницательное, шутливое и сдержанное". Он рассказывал шотландские истории и отстаивал закон". Хауэллсу он понравился, но он "не хотел бы быть одним из его рук". Несколько недель спустя
Хоуэллс, будучи редактором Cosmopolitan, попросил у Карнеги статью "Поэзия фунта стали". Он польстил Карнеги, но статью не получил. Время было неподходящее: Карнеги спровоцировал неприятности с рабочими, бастовавшими на его заводе в Хоумстеде, штат Пенсильвания. В стали оставалось не так много поэзии.4
Путь к Хоумстеду растянулся почти на два десятилетия. Она прослеживала успехи и неудачи американской экономики, а также сильные стороны и значительные ограничения людей, которые стремились контролировать ее и извлекать из нее прибыль. Мельницы Карнеги производили железо и сталь - то, из чего другие люди делали другие вещи, которые были движущей силой американского экономического роста. Рабочие превращали сталь в железные дороги: двигатели, мосты и, прежде всего, рельсы. Они превращали сталь в новые здания, возвышающиеся в американских городах. Короче говоря, они превратили сталь в инфраструктуру, от которой зависел американский бизнес. Товары-производители, такие как сталь и железо, наряду с сырьевыми товарами, особенно сельскохозяйственными, а не потребительскими, были движущей силой американского роста после Гражданской войны. Великие американские состояния были связаны с железными дорогами, железом и сталью, нефтью и финансами.
К концу 1880-х годов состояние Карнеги было одним из самых больших. Как и Джон Д. Рокфеллер, он усвоил уроки новой индустриальной экономики и безжалостно устранил конкурентов, но если Рокфеллер питал иллюзию, что деньги ему дал Бог, то Карнеги культивировал еще большую: он считал свой успех результатом эволюции. Ему следовало бы знать, что это продукт Тома Скотта.
Будучи бедным шотландским иммигрантом, Карнеги стал телеграфистом, а затем изучал бухгалтерское дело. Они сделали его самопрезентацию как воплощения self-made man правдоподобной, но изначально Карнеги был чем-то более обычным: порождением внутренней политики Позолоченного века. Как Дж. Эдгар Томсон, президент Пенсильванской железной дороги, сделал карьеру Скотта, так и Том Скотт сделал раннюю карьеру Эндрю Карнеги. Карнеги понял, что успех в Америке XIX века зависит от связей - того, что американцы стали называть "притяжением".5
Томсон и Скотт научили Карнеги, как сделать связи выгодными. Если компании, производящие спальные вагоны, хотели продать их Пенсильванской железной дороге, Томсон и Скотт получали откат и следили за тем, чтобы их протеже, молодой, но с хорошими связями Карнеги, тоже получал откат. Как и Рокфеллер,
Карнеги избежал военной службы во время Гражданской войны. Оба мужчины начали строить свои состояния за счет инвестиций в нефтяную промышленность, но Карнеги также продолжал получать прибыль от предприятий, заключивших контракты с Пенсильванской железной дорогой.6
Карнеги передал покупку железа для расширения Пенсильвании своей (и Томсона) компании Keystone Bridge Company. После Гражданской войны Томсон, Карнеги и Скотт выдали себе франшизу на создание новой телеграфной компании, которая получила бы право прокладывать свои провода по полосе отвода Пенсильванского шоссе. Они ничего не заплатили за франшизу и продали компанию с прибылью другой компании, в которой они сохранили миноритарный пакет акций. Затем эта компания наняла еще одну компанию Карнеги для строительства телеграфа. Так делался бизнес.7
В послевоенные годы Карнеги занялся продажей облигаций и спекуляцией акциями. Позже он утверждал, что "никогда в жизни не покупал и не продавал акции спекулятивно", но это была ложь. Он занимался этим в течение многих лет и делал это с прибылью. Он продавал бумаги железной дороги Давенпорта и Сент-Пола, железной дороги Миссури, Айовы и Небраски и компании Keokuk Bridge Company. Карнеги продал множество облигаций железных дорог, продвигаемых Томом Скоттом, и продавал их в Соединенных Штатах и Европе. Он сотрудничал с ведущим американским инвестиционным банком Junius Morgan and Company в Лондоне и Drexel and Company в США.8
К 1873 году Карнеги переключил свой интерес на сталелитейный бизнес. Впервые он попробовал себя в металлургии, инвестировав в новые технологии производства стальных рельсов, в 1860-х годах. И Карнеги, и технологии оказались неудачными, но в 1872 году он вернулся к металлургии, став партнером на питтсбургском заводе. К тому времени ему было уже тридцать семь лет, он был приветлив, весел и проницателен. И
