И эти блестящие желтые икры Пика. Мозоли. Тайские боксеры делают свои икры неуязвимыми для боли. Они притирают их особыми травами, чтобы убить чувствительность, а потом стучат ногами по дереву, пока те не начинают кровоточить. Затем кожа покрывается струпьями и в конце концов затягивается ороговевшими мозолями. Пик носил эти щитки на икрах, словно знаки отличия.

Да, теперь многое становилось ясно. Пику хотелось с ним встретиться и посмотреть, к чему приведет их столкновение. А Джонс хотя бы отчасти помог этой мечте осуществиться. Он предоставил Пику Ричарда, заманил его, как неразумную овечку на бойню.

Ричарда начало подташнивать. Не столько от качки и вони дизеля, сколько от сознания того, что его подло предали, что он вынужден смотреть на такие вещи, как насилие человека над собственной женой из-за какой-то рыбы, из-за того, что Пик поймал жалкую барракуду, а жене случайно повезло и она подцепила такую громадину.

Ричард перегнулся через борт, и его начало рвать. Это продолжалось долго. Наконец он смог разогнуться и оглянуться на Пика, который просунул руку под купальник Марго и мял ее груди, склонив голову набок и что-то нашептывая. Марго уже не казалась загорелой: она побледнела, губы обвисли, слезы текли по лицу и капали с подбородка.

Ричард взглянул на море и увидел голову какой-то большой рыбы, которую не смог определить, выскочившую из воды и скрывшуюся обратно. Он посмотрел на палубу и увидел измазанный кровью секатор, которым Джонс обезглавил барракуду. Когда он поднимал его, леска быстро разматывалась с катушки, грозя вот-вот кончиться. Пик начал проклинать Марго и давать ей указания. Ричард быстро подошел к удочке и перерезал леску секатором. Удочка со свистом разогнулась, леска скользнула в море и поплыла, сворачиваясь кольцами, затем дернулась и исчезла в волнах, унесенная рыбой. Марго откинулась на стуле и облегченно вздохнула, освободившись от врезавшихся в тело ремней.

Отшвырнув секатор, Ричард взглянул на Пика, который тяжело смотрел на него.

— Катись ко всем чертям, — сказал Ричард.

Два дня спустя Ричард переехал из отеля на Кэй. Слишком дорого, его сбережения таяли. Он снял комнату, окна которой выходили на рыбный рынок, открывая вид на доки и воды залива. Он планировал вскоре вернуться домой, в городок Тайлер в Техасе, но почему-то при мысли об этом ему становилось тошно.

Здесь он находился как бы за пределами хорошо известного ему мира, и это позволяло ему хотя бы время от времени отключаться от воспоминаний о событии, приведшем его сюда.

В первый вечер в новом маленьком номере он лежал полностью одетый на кровати, вдыхая запах рыбы, все еще поднимавшийся от закрытых лавочек внизу. Над ним закрепленный на потолке вентилятор, словно перемешивая густой суп, взбивал горячий воздух, и Ричард завороженно следил за тенями, которые отбрасывали лопасти вентилятора, вращаясь в лунном свете. Эти тени кружили вокруг него, напоминая какого-то паука — пришельца из других миров.

Спустя некоторое время он почувствовал, что больше так лежать не в состоянии. Он поднялся и принялся двигаться возле кровати, проделывая упражнения кэмпо, изменяя их и приноравливаясь к крохотным габаритам комнатки, стараясь не задевать кровать и другую мебель, состоявшую из стола и двух стульев с жесткими спинками.

Он рассекал воздух кулаками и ступнями, а вентилятор продолжал вращаться, и запах рыбы становился сильнее, и через открытое окно донеслись крики пьяной компании из доков.

Тело покрылось потом, и, прежде чем перейти к другим движениям, Ричард остановился на минуту, чтобы снять промокшую рубашку. Наконец, он вновь лег на кровать и постарался уснуть, и это ему почти удалось, но тут раздался стук в дверь.

Он подошел к двери и спросил:

— Кто там?

— Марго Пик.

Ричард открыл дверь. Она стояла под низкой коридорной лампочкой, почти касавшейся ее головы. Мельтешившие вокруг лампочки мошки казались странным сиянием, окружавшим ее голову, нимбом из маленьких крылатых демонов. На ней было короткое летнее платье, эффектно открывавшее загорелые ноги и верхнюю часть груди. Выглядела она неважно. Оба глаза заплыли черным, верхняя губа рассечена, а на щеках синяки, цветом и размером напоминавшие спелые сливы.

— Можно войти? — спросила она.

— Да. — Он впустил ее и повернул лампочку без абажура, торчавшую из высокой напольной лампы в углу.

— Нельзя ли обойтись без этого? — сказала она. — Я не в лучшей форме.

— Пик? — спросил он, выворачивая лампочку.

Она присела на край кровати и подпрыгнула на ней разок, словно проверяя пружины. Лунный свет, проникавший сквозь окно, ложился на нее, словно нечто тяжелое.

— Он мне слегка наподдал.

Ричард прислонился к стене.

— Из-за рыбы?

— Да. И из-за тебя. Ты же его оскорбил в присутствии меня и капитана Джонса, перерезав леску. Он почувствовал себя униженным. На какой-то момент он потерял власть надо мной. Мне было бы легче, если бы ты не стал вмешиваться и дал мне вытянуть рыбу.

— Прости. Принимая во внимание все обстоятельства, тебе не следовало бы здесь находиться. Зачем ты пришла?

— Ты повел себя не так, как он от тебя хотел.

— Не понял?

— Он хотел драться с тобой.

— Это-то я сообразил. Я догадался, что Джонс затем и затащил меня на судно. Пик нацеливался на матч. Он обо мне знает. Разузнал мое настоящее имя.

— Он восхищается твоими способностями. У него есть видеозаписи твоих боев. Его особенно возбуждает тот факт, что ты убил человека на ринге. Ему хотелось бы сразиться с тем, кому случалось убивать. Он думал, ему удастся спровоцировать тебя.

— Судно — не место для драки.

— Ему неважно, где драться. На самом деле, он хотел тебя так разозлить, чтобы ты согласился отправиться