осадили его палатку, крича: «Платите! Платите!» Он спрятался в другом месте, а они разграбили его палатку. Фрундсберг попытался успокоить их, но во время его призыва с ним случился апоплексический удар; он больше не принимал участия в кампании и умер через год. Бурбон принял командование, но только после того, как согласился на поход на Рим. 29 марта он отправил Ланнуа и Клименту сообщения о том, что не может сдерживать своих людей и что перемирие неизбежно закончится.

Теперь, наконец, Рим осознал, что он — намеченная и беспомощная добыча. В Страстной четверг (8 апреля), когда Климент давал свое благословение 10-тысячной толпе перед собором Святого Петра, фанатик, одетый в кожаный фартук, взобрался на статую Святого Павла и крикнул Папе: «Ты, ублюдок Содома! За грехи твои Рим будет разрушен. Покайся и обратись! Если ты не веришь мне, через четырнадцать дней ты увидишь». В канун Пасхи этот дикий изверг — Бартоломмео Карози, прозванный Брандано, — прошел по улицам с криком: «Рим, кайся! С тобой поступят так же, как Бог поступил с Содомом и Гоморрой».35

Бурбон, возможно, надеясь удовлетворить своих людей увеличенной суммой, послал Клименту требование о 240 000 дукатов; Климент ответил, что не может собрать такой выкуп. Орда двинулась на Флоренцию, но герцог Урбино, Гвиччардини и маркиз Салуццо привели достаточно войск, чтобы эффективно укрепить ее укрепления; орда повернула назад и двинулась по дороге на Рим. Климент, не найдя спасения в перемирии, вновь присоединился к Коньякской лиге против Карла и обратился за помощью к Франции. Он обратился к богатым людям Рима с просьбой внести средства в фонд обороны; они ответили робко и предложили, что лучшим планом будет продажа красных шапок. До сих пор Климент не продавал назначений в коллегию кардиналов, но когда армия Бурбона достигла Витербо, расположенного всего в сорока двух милях от Рима, он уступил и продал шесть кандидатур. Не успели номинанты расплатиться, как из окон Ватикана Папа увидел, как голодная стая наступает на Неронские поля. Теперь у него было около 4000 солдат, чтобы защитить Рим от нападения 20 000 человек.

6 мая толпа Бурбона подошла к стенам под прикрытием тумана. Они были отбиты фузиллией; сам Бурбон был ранен и умер почти мгновенно. Но от повторной атаки нападавших было уже не удержать; им оставалось только захватить Рим или умереть с голоду. Они нашли слабозащищенную позицию, прорвали ее и ворвались в город. Римское ополчение и швейцарские гвардейцы храбро сражались, но были уничтожены. Климент, большинство кардиналов-резидентов и сотни чиновников бежали в Сант-Анджело, откуда Челлини и другие пытались остановить нашествие артиллерийским огнем. Но рой наступал с разных сторон, некоторые были скрыты туманом, другие так смешались с беглецами, что пушки замка не могли поразить их, не убив деморализованных жителей. Вскоре захватчики взяли город на мушку.

Проносясь по улицам города, они убивали без разбора всех мужчин, женщин и детей, которые попадались им на пути. Пробудив в себе жажду крови, они вошли в больницу и сиротский приют Санто-Спирито и перебили почти всех пациентов. Они ворвались в собор Святого Петра и перебили всех, кто искал там убежища. Они разграбили все церкви и монастыри, которые смогли найти, а некоторые превратили в конюшни; сотни священников, монахов, епископов и архиепископов были убиты. Собор Святого Петра и Ватикан были разграблены сверху донизу, а в станце Рафаэля привязали лошадей.36 Все жилища в Риме были разграблены, а многие сожжены, за двумя исключениями: Канчеллерия, которую занимал кардинал Колонна, и Палаццо Колонна, в котором нашли убежище Изабелла д'Эсте и несколько богатых купцов; они заплатили 50 000 дукатов предводителям толпы за свободу от нападения, а затем приняли в своих стенах две тысячи беженцев. Каждый дворец платил выкуп за защиту, чтобы впоследствии столкнуться с нападением других толп и снова заплатить выкуп. В большинстве домов все жильцы должны были выкупить свои жизни по установленной цене; если они не платили, их пытали; тысячи людей были убиты; детей выбрасывали из высоких окон, чтобы вырвать из тайны родительские сбережения; некоторые улицы были усеяны трупами. Миллионер Доменико Массими видел, как убивали его сыновей, как насиловали его дочь, как сжигали его дом, а затем был убит сам. «Во всем городе, — говорится в одном из отчетов, — не было ни одной души старше трех лет, которой не пришлось бы покупать свою безопасность».37

Из победившей толпы половина была немцами, большинство из которых были убеждены, что папы и кардиналы — воры, а богатства римской церкви — это кража у народов и скандал на весь мир. Чтобы уменьшить этот скандал, они захватили все движимые церковные ценности, включая священные сосуды и произведения искусства, и унесли их на переплавку, выкуп или продажу; реликвии, однако, они оставили разбросанными по полу. Один солдат нарядился папой, другие надели шапки кардиналов и целовали ему ноги; толпа в Ватикане провозгласила Лютера папой. Лютеране среди захватчиков получали особое удовольствие, грабя кардиналов, требуя с них большие выкупы в качестве цены за их жизни и обучая их новым ритуалам. Некоторые кардиналы, говорит Гиччардини, «были посажены на кустарниковых зверей, ехали с откинутыми назад лицами, в привычках и знаках своего достоинства, и их водили по всему Риму с величайшей насмешкой и презрением. Некоторых, неспособных собрать весь требуемый выкуп, так пытали, что они умирали там и тогда или в течение нескольких дней».38 Одного кардинала опустили в могилу и сказали, что его похоронят заживо, если в течение указанного времени не будет принесен выкуп; он пришел в последний момент.39 С испанскими и немецкими кардиналами, которые считали себя в безопасности от своих соотечественников, обращались так же, как и с остальными. Монахини и добропорядочные женщины подвергались насилию на месте или были уведены для распутной жестокости в различные убежища орды.40 Женщины подвергались насилию на глазах у своих мужей или отцов. Многие молодые женщины, отчаявшись после изнасилования, утопились в Тибре.41

Уничтожение книг, архивов и произведений искусства было огромным. Филиберт, принц Оранский, которому досталось квазикомандование недисциплинированной ордой, спас Ватиканскую библиотеку, сделав ее своей штаб-квартирой, но многие монастырские и частные библиотеки сгорели, и многие драгоценные рукописи исчезли. Римский университет был разграблен, а его сотрудники рассеяны. Ученый Колоччи увидел, что его дом сгорел дотла вместе с его коллекциями рукописей и произведений искусства. Профессор Бальдус увидел, что его недавно написанный комментарий к Плинию использовали для разжигания костра