отношении темпов реформ. Он оставался сторонником "социализма" и демократии, которые он считал взаимодополняющими. Но со временем он пришел к выводу, что Коммунистическая партия Советского Союза не в состоянии реформировать себя сама. Сначала он рассчитывал на то, что реформированная партия возглавит перестройку; позже он успешно нейтрализовал партию как потенциальное препятствие, организовал потерю ею монополии на власть и отбросил ее на обочину в 1990 году. Он не был, как иногда утверждают, преданным коммунистической партии или социализму в его марксистско-ленинской форме. Горбачев в конечном итоге оказался в тупике не из-за ограниченности своего видения или готовности пересмотреть свое понимание и программы, а из-за оппозиции и, в конечном счете, из-за неспособности контролировать силы, высвободившиеся в результате разрушения старого порядка. Поэтому, в конце концов, советская социалистическая система, сам Советский Союз и Горбачев пали".

Несмотря на конечный провал попытки Горбачева реформировать советскую систему, не следует забывать о масштабах его достижений. Он принял важнейшие решения по замене правления монопольной партийной политической линии демократически избранными лидерами - президент России Борис Ельцин, в конце концов, был избран под руководством Горбачева (и даже вопреки предпочтениям Горбачева, что стало убедительным свидетельством политической революции, которую совершил Горбачев). Горбачев потерпел два решающих поражения: затянул и провалил экономическую реформу и не смог вовремя распознать и приспособить центробежные региональные и национально-этнические тенденции. Прежде всего, он так и не смог найти способ демонтировать командную экономику и дать свободу рынку без социального хаоса. Кроме того, хотя он смог нейтрализовать и отодвинуть на второй план коммунистическую партию в центре, а также проводить национальную и международную политику, он не смог преодолеть укоренившиеся интересы партийно-административно-хозяйственной бюрократии или осуществить политико-экономическую рернлюцию по всей стране. Во-вторых, он не сразу осознал силу растущих национальных и этнических политических настроений, а вместе с ними и тенденцию к восстанию против дальнейшего господства даже реформируемого московского "центра", например, в регионах, где не было этнонационального фактора. Был ли еще возможен конфедеративный союз в августе 1991 года, неясно, но это спорный вопрос; очевидно, что после провала попытки августовского переворота и успеха ельцинского контрпереворота против Горбачева и центрального (советского) правительства, Украину нельзя было удержать в союзе, а значит, его не будет.

Главным достижением Горбачева во внутренней сфере стал постепенный роспуск правящей тоталитарной коммунистической партии и создание вместо нее основ гражданского общества.

Еще более значительным было историческое достижение Горбачева в том, что он положил конец холодной войне. Этот успех не помог справиться с внутренним кризисом; более того, он несколько ослабил позиции Горбачева на внутреннем уровне. Но в долгосрочной перспективе можно считать, что это было более тесно связано, чем eident. Горбачев часто характеризовал свои усилия во внешних отношениях как стремление сделать СОветский Союз частью "цивилизованного мира", что требовало прекращения холодного противостояния. В то же время, он также стремился, с большим успехом, чем обычно признается, преобразовать свою страну в "цивилизованное общество". Такие важные шаги, как демилитаризация внешних отношений и внутренней экономической и социальной системы, способствовали достижению обеих целей. Отказ от "образа врага" - представления о внешней угрозе, основанного на идеологических основаниях и использовавшегося для оправдания внутренней репрессии и секретности, а также милитаризации и внешней враждебности.

Внутренние и внешние достижения Горбачева оказали непосредственное влияние на американо-советские отношения и заложили основу для последующих американо-российских отношений.

Важно уделить больше внимания, чем в то время уделяли Соединенные Штаты, концептуальному изложению "нового мышления" при Горбачеве с 198.5 по 1988 год. Эта переоценка мировых процессов (параллельно с переоценкой внутренних процессов) и переоценка угроз, возможностей и реальных интересов в мире лежала в основе значительных шагов по внедрению нового мышления с конца 1987 по I 991 год. Эти поздние шаги были более очевидны для Запада, но их основой было новое мышление, которое зарождалось в течение многих лет, но впервые стало утверждаться руководством при Горбачеве, вскоре после того, как он стал лидером. Впервые это новое мышление было изложено в докладе Горбачева на двадцать седьмом съезде партии в начале 1986 года.

Новое мышление" при Горбачеве, хотя и было эволюционным по своим источникам и истокам, было революционным по своим целям и воздействию. Оно сочетало идеалистические предположения о международном порядке с прагматическими подходами к решению конкретных проблем, что хорошо показала политика Горбачева в области контроля над вооружениями. Она также отражала и способствовала процессу обучения, поскольку прошлые неудачи побуждали к переосмыслению и новым подходам. Транснациональное влияние также было очевидным, например, в воздействии опыта международных контактов и дискуссий через Комиссию Пальме, встреч неофициальных движений и других интеллектуальных перекрестных процессов, начатых ранее и продолженных в 1980-е годы.

Особенно важно признать два важных аспекта принятия нового мышления Горбачевым и несколькими его близкими соратниками. Во-первых, принятие нового мышления и его применение в политике и действиях ни в коем случае не было единственным курсом, которому можно было следовать - более того, он был далеко не самым вероятным. Наряду с укоренившейся осторожностью и бюрократическим отставанием, эта непредсказуемость нового мышления, прежде всего в идеологически долго скрываемом Советском Союзе, была одной из причин медленной готовности Запада принять его как реальность. Второй, связанной с этим, важной особенностью нового мышления была его добровольная природа. Горбачев и его близкие соратники (прежде всего Александр Яковлев и Эдуард Шеварднадзе) решили перейти от конкуренции к сотрудничеству, покончить с холодным оружием и сделать ставку на кооперативную безопасность, перейти от конфликта враждующих лагерей к построению более совершенной структуры единого взаимозависимого мира. Отчасти этот сдвиг представлял собой запоздалое признание реальности, но он не ограничился этим, а решил проводить либеральную внешнюю политику, основанную на идеалистических предположениях, несмотря на медленный и тяжелый ответ Западу, и особенно США.

Приспосабливаясь к советской слабости и возрождающейся американской силе, как считали Рейган и многие американцы, он бы сократил свои потери там, где они были чрезмерными, возможно, включая Афганистан и в некоторой степени другие страны третьего мира, но он бы "окопался" и отстоял свои позиции, как он, несомненно, мог бы сделать в Восточной Европе, в соревновании вооружений и во многих других областях. Берлинская стена, Варшавский договор, советские ракеты средней дальности SS-20 - и СОьетский Союз - все еще были бы на месте. Новое мышление охватывало как внешнюю, так и внутреннюю политику. Хотя реструктуризация СССР не удалась, реструктуризация международных отношений удалась. Но, конечно, для этого требовалось взаимодействие, прежде всего с Соединенными Штатами, а это давалось нелегко.

В данном исследовании представлены многочисленные доказательства такого влияния. Подводя итоги, полезно отметить и рассмотреть некоторые из