Он говорил немного, что нравилось Хелен.

Она сделала ещё один шаг вперёд и почувствовала, как на неё упала капля дождя. Нахмурившись, она посмотрела вверх, и по ходу того, как капли падали на неё, её хмурость выветривалась. Прекрасное… чувство. Естественное и свободное. Этот дождь… она не сталкивалась с ним с тех пор, как была ребенком. Как будто всё, о чём ты беспокоился в мире, это барахтанье в луже и разбрасывание грязи.

– Чёрт… – вздохнула она, но затем её испугал смех и вывел из мечтательного состояния. Её глаза сузились, и она повернулась, чтобы посмотреть на Гостхаунда. Через несколько доли секунд её выражение лица снова стало беспристрастным. Если этот урод смеялся над ней…!

Но казалось, что Гостхаунд даже не заметил её присутствия. Он улыбался, смотря на наруч в своих руках. Несколько секунд он просто пялился на него. Его зелёные глаза были ясными и свирепыми. Затем он посмотрел вверх и удивился, увидев Хелен перед собой.

Удовлетворённая тем, что Гостхаунд не смеялся над ней (несмотря на одаренности Гостхаунда, утончённость не входила в их список), она сладко улыбнулась ему. Она удивилась, насколько это было искренне, а ещё больше она удивилась тому, что в её сердце загорелся маленький и манящий огонёк удовольствия.

– Посмотри на это, – взволнованно сказал он. – Я и понятия не имел, что эффективность настолько возрастёт… Что ты об этом думаешь?

Хелен подошла, взяла наруч и осмотрела его. Её брови мигом вылезли на лоб.

– Святое-копьё, складское-тряпьё.

– Что…? – озадаченно произнёс Гостхаунд. Хелен покраснела и улыбнулась настолько мило, насколько смогла.

– Приношу извинения… (чих) Это… впечатляюще.

И она не соврала. Не броня конечно, а гравировка.

Кожаные Наручи Ученика Ур 25. Кожаная броня сделанная учеником, состоящая из некачественных материалов. +2 Живучесть, +25 Здоровье. Гравировка Дождя I.

Гравировка Стрекоза 61% (Необычный). Ветер движется с носителем, увеличивая скорость атак и защиты. На носителя накладывается Аспект Стрекозы II.

Аспект Стрекозы II. +2 Реакция, +5 Ловкость.

Гравировка Дождя I. Гравировщик освоил собственный процесс гравировки, в снаряжении накапливаться бонусы. +5 Мана, +1 Фокус.

Тем не менее Хелен отреагировала на броню со страхом. Гравировочные Гильдии, возможно, не будут заинтересованы в дешевых подделках, например, когда гравировка добавляет один или два дополнительных очка. Это будет их раздражать, и они попытаются покончить с этим, но это будет довольно медленный процесс.

Но это снаряжение… его гравировка добавила два к Реакции, пять к Ловкости, один к Фокусу и пять к Мане. Человек может и не заметить, если к характеристикам прибавиться одно, два очка, но если это число граничит с десяткой? Любой заинтересуется, даже если бы не характеристики, на которые они полагались чаще всего. В конце концов, характеристики были связаны друг с другом, и если обстоятельства не были чрезвычайно надуманными, всё они оставались полезными в бою.

Однако Гостхаунд стоял с ребяческой улыбкой и смотрел на неё. Это значило, что он ожидал более яркой ответной реакции, так что она сказала:

– Это… потрясающе… но… ты не беспокоишься о гравировальных гильдиях…? Они не будут добры к тем, кто отбирает у них покупателей.

Его зелёные глаза сверкнули, и Гостхаунд только посмеялся и развернулся.

– Мой путь простирается вперёд. Я не беспокоюсь о том, что пока мне не мешает. У меня и так своих забот хватает. Хорошо, изумительно, потрясающе.

Он ушёл, напевая про себя что-то, а Хелен некоторое время сидела неподвижно на том же месте. Потом она посмотрела вверх и улыбнулась, тоже наслаждаясь чувством лёгкого дождя. Это реально… расслабляло, первый раз за долгое время. Возможно, ей крупно повезло, что она оказалась с этим человеком на этом корабле.

Глава 147.

Дни начали идти своим ходом для Рэндидли, за исключением времени во второй половине дня, когда он читал дневник человека, который основал Фантомное Копьё. Дело шло медленно, потому что слова мерцали и горели странным светом. Читай он этот дневник до своего столкновения с Дайаной, Рэндидли был бы несколько смущён этим, но теперь он ясно чувствовал, что книгу наполняло чрезвычайно мощное Боевое Влияние. Полное смерти Боевое Влияние. На первой странице подробно описывался Фантомный Выпад, и Рэндидли был поглощён чтением.

Вы лишь инструмент, а выпад – это естественное продолжение чего-то гораздо большего, чем вы сами. Вы не посланник смерти, а лишь последнее напоминание. Помни это, нанося удар копьём. В глазах Смерти жертва уже мертва. Ваш долг подтолкнуть их и напомнить им об их окончательном провале.

Рэндидли пока что был далёк от понимания этой книги, и даже этот отрывок был чрезвычайно странным в том плане, что когда он думал в таком ключе, это казалось ему не такой уж и плохой мыслью. Но когда он держал книгу в руках… казалось, будто сам воздух ревел от ярости и обиды покойных душ. Казалось, пока он был занят чтением, на его плечи низошла холодная рука самой Смерти.

К концу прочтения этого первого отрывка, у Рэндидли всё время появлялась сильная головная боль, а после Шал отобрал книгу.

– Ты слишком слаб, чтобы читать дальше. Но теперь ты видишь образ, необходимый для того, чтобы стать сильнее.

В голосе Шала всегда чувствовалась скованность, и Рэндидли хотел спросить, что случилось между ним и его отцом, но этот вопрос так и не покинул его уст. Он не был уверен, было ли это из-за самого Шала или из-за натуры Рэндидли «держи всё в себе», но так или иначе, он ничего не спросил. Вместо этого он лишь кивнул и потёр виски.

Но тот факт, что образ, заложенный в дневнике, был столь сильным, даже когда Рэндидли не держал книгу в руках, был свидетельством его огромной силы. И дело было даже не в том, что образ отца Шала был очень чётким и ясным, а в невероятном количестве наполняющих его деталей. Текстура, звук, тени… всё это было выжжено в сетчатке Рэндидли и висело перед ним даже после того, как этот дневник забрали. Это был невероятный уровень силы даже для этого помешанного на силе мира.

Это был тот уровень образа, которого ему предстояло достичь. В некотором смысле, для Рэндидли было естественно основать на этом свой собственный образ. Но в то время как отец Шала выбрал для своего образа Смерть, в качестве основного источника Рэндидли выбрал Время. Это делало поиск нужного образа гораздо более сложным, но Рэндидли надеялся, что сумеет совладать с этой задачей.

Кроме того,