Процесс регистрации движения в лаборатории ЦИТ. 1923. Воспроизводится по изданию: Fülöp-Miller R. Geist Und Gesicht Des Bolschewismus. Wien: Amalthea-Verlag, 1926

При производстве машино-человека дается гарантия его исправного функционирования. Конечно, среди тех, кто больше всех боролся с этим новым идолом, был сам Гастев. В течение многих лет он сидел на модной Горе Синай, борясь со своим Машино-Богом, и вот, наконец, он заполучил благословение вместе со всеми заповедями. Гастев — один из самых талантливых поэтов и мыслителей России, теперь является главным пророком машины. Впервые он получил откровение в виде десяти заповедей Бога, и я имел честь видеть их во всей полноте. Я представлю только две из них, так как другие едва ли будут поняты. В четвертой заповеди говорится: “Сильный удар”, в пятой: “Точно рассчитанный нажим”. Это заветы освобождения, <…> Всякий может следовать им, любой человек в мире, точно выполняющий заповеди пророка»[183].

Центральный институт труда (ЦИТ) был создан при ВЦСПС согласно решению Совета труда и обороны (СТО) под председательством В. И. Ленина от 28 августа 1921 года в результате объединения Институт труда, организованного в 1920 году при ВЦСПС, и Института экспериментального изучения живого труда Наркомтруда. Руководителем ЦИТ был назначен поэт Алексей Гастев.

В работе ЦИТ использовалось множество специальных «мультимедийных» инструментов и «интерактивных» устройств, включая фото- и кинооборудование, системы для регистрации движения человека и исследования музыкального исполнения, всевозможные авто- и авиатренажеры и т. п.

В 1924 году Гастев организует акционерное общество «Установка», занимавшееся аудитом индустриальных предприятий, помогая налаживать эффективные методы организации процесса работы, что привело к полной экономической независимости ЦИТ от государства. К 1938 году ЦИТ создал 1700 учебных пунктов, подготовил более 500 000 компетентных рабочих в 200 профессиях и обучил свыше 20 000 инструкторов и организаторов производства в 1700 учебных центрах.

В конце 1930‐х деятельность института была перепрофилирована. Закрываются все лаборатории по промышленной психотехнике и психофизиологии труда, в значительной степени свертывается работа ЦИТ и местных институтов труда.

3.6. Алексей Гастев и научная организация труда

Литератор, ученый и политический деятель Алексей Гастев (1882–1939) родился в Суздале в семье учителя и швеи. Он был одним из самых ярких и популярных пролетарских поэтов первых послереволюционных лет. Влияние Гастева на современников и культуру в целом было огромно. «Овидий горняков, шахтеров, слесарей», — писал о нем в 1922 году Николай Асеев в поэме «Гастев»[184].

Вскоре после поступления в Московский педагогический институт Гастев был исключен за участие в революционном митинге, арестован, сослан на север России, и до 1917 года находился на нелегальном положении. В результате его ссылки в 1910–1913 годах и последующей эмиграции, Гастев провел три года, работая на фабриках Парижа, в том числе на заводе по производству автомобилей Renault, а также обучаясь в Высшей школе социальных наук в Париже.

В 1918 году Гастев организует рабочее самоуправление через сеть профсоюзов в соответствии с моделью французских анархо-синдикалистов. «Каждый токарь — директор своего станка, — постоянно подчеркивал он. — Мы кладем решительный конец разделению на так называемый исполнительный персонал и персонал управления»[185].

Портрет Алексея Гастева. Художник З. Толкачев. 1920‐е. Воспроизводится по изданию: Гастев А. Восстание Культуры. Харьков: Молодой рабочий, 1923

Увлекаясь идеями Генри Форда и Фредерика Тейлора, Гастев стоял во главе массового движения за «научную организацию труда» (НОТ), предлагая увеличить производительность путем машинизации и стандартизации телодвижений рабочих, их языка и даже мыслей. Вследствие особого интереса Гастева к когнитивной составляющей труда, некоторые исследователи считают, что его вариант НОТ представлял собой своего рода марксистскую разновидность кибернетики. Аналогично концепции «органопроекции» (1919) Павла Флоренского, в основе подхода Гастева лежала ясная человеко-машинная метафора.

ЦИТ Гастев считал своим главным художественным произведением. В 1928 году после осмотра лабораторий ЦИТ Горький признается Гастеву: «Теперь я понимаю, почему Вы бросили художественную литературу, это стоит одно другого»[186].

Физиологические исследования ЦИТ были основаны на концептуальных схемах и экспериментальных методах науки биомеханики, в которой человеческое тело представлялось механической системой мускульных сил и масс. В соответствии с методиками ЦИТ, каждое движение курсантов было четко расписано и тщательно выверено. Будучи глубоко осознанным, оно должно быть доведено до полного автоматизма в конце обучения. Цель — превратить работника в идеальную «социально-инженерную машину». В 1924 году Гастев писал: «Мы начинаем с самых примитивных, с самых элементарных движений и производим машинизирование самого человека. <…> Совершенное овладение данным движением подразумевает максимум автоматизма. Если этот максимум автоматизма будет нарастать, а <…> нервная энергия будет освобождаться для все новых и новых инициативных стимулов, то мощь данного индивида будет увеличиваться до беспредельности»[187].

К 1926 году Гастев выдвинул идею алгоритмизации и программирования обучения и воспитания, предвосхитив идеи об обучающих автоматах. В основе его подхода лежала человеко-машинная аналогия. Гастев заявлял: «Мы приходим <…> к идее такого синтетического строго рассчитанного режима реакций и движений, которые включались бы определенной системой механизмов и машин, и все обучение было бы по существу машинным движением». Работник в идеале — «социально-инженерная машина»[188].

В свою очередь трудовая организация общества — это сложнейшее и неразрывное сочетание организации людских комплексов с организацией комплексов машин. По мнению Гастева, эти комплексы дают синтез биологии и инженерии. А целостное рассчитанное включение определенных человеческих масс в систему механизмов и будет не что иное, как социальная инженерия[189].

3.7. Биомеханика и искусство движения

Деятельность ЦИТ выходила далеко за рамки задачи подготовки кадров для промышленности. В 1921 году Гастев впервые применяет термин «биомеханика», впоследствии широко использовавшийся в психологии труда и театральной практике, в частности, Всеволодом Мейерхольдом, который, впрочем, проводил свой курс «биомеханики», как гимнастики для актеров, еще в 1918/19 учебном году в Петрограде на курсах сценического мастерства. Биомеханика, разработанная Мейерхольдом, представляла собой систему актерского тренажа, позволявшую идти от внешнего к внутреннему, от точно найденного движения и верной интонации к эмоциональной правде. «Биомеханика стремится экспериментальным путем установить законы движения актера на сценической площадке, прорабатывая на основе норм поведения человека тренировочные упражнения игры актера»[190]. Созданные Мейерхольдом тренировочные биомеханические этюды имели общую схему: «отказ» — движение, противоположное цели; «игровое звено» — намерение, осуществление, реакция.

Идеи Гастева (наряду с идеями других выдающихся представителей этого поколения — ученого-естествоиспытателя Александра Богданова, священника и философа Павла Флоренского и др.) служили концептуальной базой для