Шрифт:
Закладка:
Это была девятая миссия по оказанию помощи Донбассу и первая за два последних года поездка из-за ковидных ограничений. Представители спецслужб не только, как пишет Леруа, «обвинили нас в «финансировании терроризма» и соучастии в «преступной деятельности» ввиду нашего маршрута через Россию, но и конфисковали наши деньги (несколько тысяч евро и несколько десятков тысяч рублей), предназначенных для детей Донбасса. Мне стыдно за это правительство Франции! Мне стыдно за политику Эммануэля Макрона, который не только финансирует киевский режим и обучает экстремистов полка «Азов»*, но и ворует деньги, предназначенные для детей Донбасса».
И далее: «Я хочу, чтобы русские знали, что многие французы настроены дружественно по отношению к ним и большинство наших граждан не согласны с политикой Франции, следующей в фарватере курса НАТО. Мы приехали в Мариуполь, чтобы помочь детям, которых используют как живой щит те, кто недостоин называться людьми».
В конце г-н Леруа заявляет: «Несмотря на угрозы со стороны французских властей, мы продолжим нашу гуманитарную миссию».
Естественно, и наш разговор начался с вопроса об этом, в общем-то типичном для современной Европы инциденте: так ли в действительности и было, как описано? И даже деньги отобрали? Или «заморозили», как российские активы за рубежом?
— Так и было. Возвратившись во Францию, я подам жалобу в органы правосудия. У меня есть две серьезные претензии: во-первых, у меня украли деньги, предназначенные детям Донбасса. А во-вторых, несправедливо обвинили в терроризме. Ответчиком будет французское государство. Оно создало препятствие по осуществлению гуманитарной миссии в защиту детей.
Дело в том, что я — президент гуманитарной ассоциации, которая занимается помощью детям Донбасса. В этот раз, когда я собрался в Россию, то был остановлен таможней. Меня обыскали и запретили передавать деньги детям Донбасса, заявив, что я финансирую терроризм и занимаюсь криминальной деятельностью. Меня в течение десяти часов держали на таможне. Естественно, я опоздал на самолет. В конечном итоге я все-таки добрался до Донецка, однако привез совсем небольшую сумму, так как большую часть денег у меня конфисковали.
— А что вас привело к созданию ассоциации «Помощь детям Донбасса»?
— Ассоциация была создана сразу же после преступления в одесском Доме профсоюзов в 2014 году. Мы с друзьями были возмущены этим преступлением. И в общем-то поняли, что нельзя оставить незамеченным ни это преступление, ни ситуацию, которая ухудшалась постоянно. Особенно потом, когда наблюдали атаки против Луганска, Донецка, бомбежки…
— Откуда получали информацию?
— Тогда по телевидению еще передавали более или менее полную информацию о событиях в Донбассе. Есть Интернет и еще альтернативные, диссидентские, скажем так, источники информации. Поэтому с информационной точки зрения голодными тогда не были.
— Вы подчеркиваете слово «тогда»? Сейчас иначе, все отрезано, что ли?
— Практически все. Интернет еще остался и самиздат.
— Самиздат? Знакомо.
— К счастью, это окошко еще осталось, окошко правды. Но и оно закрывается все больше и больше, уже почти в щель превратилось.
— А как общество реагирует на закрытие и этого окна?
— Французская общественность, как и вся западная, на все 100 % контролируется системой. И все это началось с ковида. Когда под угрозой биологической атаки и болезни месяцы заставляют население носить маски, то удается изолировать людей, и тогда можно ими манипулировать. И сегодня видим, что за последние два года, годы ковида, пропаганда была усилена.
— Антироссийская пропаганда?
— Конечно. Сейчас она усиливается еще больше. Начиная с 24 февраля антироссийская пропаганда становится более изощренной, чем пропаганда ковидная. И альтернативы нет. Право голоса имеют только американские, украинские, европейские СМИ. Французы сейчас находятся под очень сильным воздействием, таким, скажем, как во время бомбежки. Их, знаете, бьют эдакой информационной дубиной вроде того, как полицейские людей избивают.
— Простите, Эммануэль, но пока не могу понять, что все-таки привело вас к общественной работе именно сейчас? Международной работе, добавлю! Какие были истоки, корни, причины, наконец?
— Где-то в 1985–1986 годах начал плотно интересоваться Россией. И наверное, был одним из последних подписчиков во Франции такого журнала, как «Советский Союз».
— Был такой журнал, помню. Тогда много подобных журналов издавалось для зарубежных читателей.
— Понятно, в этом журнале было немало пропаганды, но удивляло, что Россия и Советский Союз сохранили уважение ко всем нациям, немецкой, во-первых, после войны, и ко всем вашим национальностям — киргизам, например, чеченцам… И это было похоже на вечную мерзлоту, где Советский Союз как бы вот заморозил наличие многих культур, которые живут все вместе.
— Это традиционно для России во все века и времена, начиная с княжества Московского и по сей день.
— Такое объединение всех народов предохраняло вас от враждебной пропаганды. А с 1991 года запустили яд раздора в ваше общество. И появилась у вас Болотная. Это говорит о том, что пропаганда зарубежная работает даже сегодня. И это не прямая пропаганда. Это музыка, театр, вещи, еда. Три короткие истории. Первая: Донецк, 2016 год, меня приглашает местное телевидение «Оплот». Молодой журналист Рашид Романов, тоже из Донецка, снимает меня камерой, а у него майка с флагом Великобритании. И я говорю этому парню: «Ты носишь майку с флагом своих врагов, которые в четырех километрах отсюда стреляют по твоей земле». Он отвечает: «Это мода».
Вторая история тоже из Донецка. В отеле, где обычно останавливаюсь, есть ресторан. И, как везде, есть там такие плазменные экраны. Заходят сюда и солдаты после фронта, а на этих экранах показывают не русский, не советский контент… Канал музыкальный, и оттуда льется вся эта дрянь. Это тоже яд, это отравляет молодежь.
Третий пример опять же из Донецка. Два дня тому назад разговаривал с молодой женщиной, она доктор экономических наук, преподает в университете, прекрасно владеет французским языком. Беседовали о философии. И она мне говорит: в университете узнала, что только либерализм может спасти экономику и привести к нормальному образу жизни. «А вот такие вещи, как коллективизм и вообще объединение людей — это в общем-то ошибки прошлых лет». И это в Донецке было сказано. Там, в университете, детям шахтеров преподают англосакские ценности!
Я считаю, долг француза в том, что он должен донести до нашей молодежи, до общественности, в том числе российской, что вас отравляют, отравляют ваши мозги. Донести правду о Донбассе. Понимаете, если это будете говорить вы, то та же молодежь подумает: пропаганда. А вот если это прозвучит из уст француза, как бы со стороны Запада, то, наверное, и воспринято будет иначе. Это к
