Тут-то и взошла звезда молодого Гарри Эджертона. Ученик мастера Ёсиды, один из первых одарённых новой эпохи, он был одним из сильнейших магов мира в первые годы после возвращения магии и едва ли не самым сильным в Британии. Помимо этого, в нём текла кровь уважаемого рода, и он был патриотом Англии. Риски, конечно, были, но альтернативы не было.

В итоге после довольно быстрых переговоров Эджертон заключил договор с королевской семьёй. Договор, по которому ему передавался в пользование Великий артефакт — бриллиант Кохинур, а герцог принимал на себя обязательства верно служить английской короне до конца своих дней и вернуть артефакт королевской семье, если по какой-либо причине не сможет или не захочет больше нести службу.

Договор заключили, и Кохинур, который был главным украшением королевской короны, покинул своё место; вместо него поставили замену, а артефакт передали Эджертону. И на этом же артефакте молодой Гарри принёс клятву все свои силы отдавать служению короне и империи.

Правда, был один нюанс. У всех Великих артефактов имелась одна особенность — они не могли просто так сменить хозяина. То есть, формально сменить они, конечно же, могли, но вот полностью раскрыться у нового владельца — нет. Пока был жив предыдущий владелец, это было исключено. Этот момент сильно настораживал Карла Пятого, после передачи Кохинура Эджертону король почти сразу же отрёкся от престола в пользу дочери и поселился в удалённом замке в Уэльсе, окружив себя многочисленной охраной.

Прожил он после отречения полтора года и покинул этот мир, неудачно упав с лошади на охоте. Произошло это всё в разгар англо-испанского вооружённого конфликта за Гибралтар. Эджертон не был причастен к гибели бывшего короля, не раз об этом заявлял, но ему мало кто поверил. Особенно подозрения усилились после того, как Гарри прибыл в Гибралтар и в одиночку при помощи Великого артефакта разбил отряд самых сильных на тот момент испанских магов и восстановил суверенитет Британии над этим городом.

Грязные слухи и несправедливые обвинения в убийстве бывшего короля злили Эджертона, и чтобы обелить своё имя, он решил инициировать независимое расследование происшествия на охоте, повлёкшего гибель Карла Пятого. Гарри собирался заняться этим всерьёз, и он обязательно раскрыл бы тайну. Но в итоге от идеи расследования пришлось отказаться — Виктория Вторая неожиданно попросила его не проводить. Почему — объяснять не стала, но Гарри понял всё без объяснений.

А со временем, когда он стал старше и мудрее и вошёл в пятёрку, а то и тройку сильнейших магов мира, Эджертону вообще стало плевать, что о нём говорят за глаза. Главное — в глаза никто ничего, кроме лести, ему сказать не смел. Даже Виктория Вторая со временем поняла, кто по-настоящему главный в её империи. За это понимание Гарольд Эджертон платил верностью. Как и сто лет назад, он отдавал всего себя служению короне и империи и даже в мыслях не вынашивал планов по захвату королевского трона.

Трон был герцогу не нужен. Единственное, чего ему не хватало для счастья — это меча мастера Ёсиды. И вот, наконец-то, представился шанс этот меч получить, а заодно и избавиться от княгини Белозерской. В своё время Гарри поклялся учителю, что никогда не причинит вреда своим друзьям: Вилли, Нори и Кэтти. Но после того, как мастер вопреки логике, здравому смыслу и, главное, вопреки ожиданиям Гарри отдал свой меч Кэтти, а та его приняла, Эджертон счёт себя вправе не держать обещание в отношении подруги. Что касается Вилли и Нори, в их отношении Гарри был верен своему слову.

Впрочем, убивать княгиню Белозерскую герцог не хотел. Он не испытывал к ней особой неприязни и не держал на неё обиду — обижался он в первую очередь на учителя. Но чтобы использовать все возможности меча, нужно было избавиться от его нынешнего официального хозяина — внука Белозерской. Вряд ли княгиня простила бы такое, а значит, избавиться следовало и от неё. Это было просто необходимо сделать, если Эджертон планировал дожить хотя бы до зимы.

А он планировал. И не просто дожить, а в статусе владельца двух Великих артефактов одновременно. Герцог не знал, какие силы ему это даст, но догадывался, что большие. И соответственно этому Эджертон строил планы: он собирался стать самым могущественным магом на земле; разбить Россию и разделить её на две, а лучше три части; окончательно забрать у Китая Гонконг и Тайвань в придачу; вновь присоединить к Британской империи заигравшуюся в независимость Австралию; отодвинуть границу Ацтлана до бывшей южной границы бывших Соединённых Штатов Америки и присоединить захваченные территории к Канаде.

Планов было много, и уже через несколько часов Гарольду Эджертону предстояло начать воплощать их в жизнь. Он осторожно повертел в руках бриллиант Кохинур, наслаждаясь преломляющимися в его гранях лучами яркой лампы. Осторожно погладил артефакт. Камень тут же отозвался свечением, и герцог надел его на шею.

Сразу же вокруг Эджертона образовался светящийся ореол, состоящий словно из сотен маленьких блестящих бриллиантов. Герцог постоял так некоторое время, затем накрыл артефакт ладонью, прижав его к груди. Свечение исчезло и Эджертон, не снимая Великого артефакта, отправился в свой кабинет.

*****

Как было заранее оговорено, ровно в час тридцать я пришёл в башню, чтобы отправиться в Лондон. На месте отправки меня ожидал Тойво и отряд эльфов, количеством пятнадцать бойцов — хороших, высокоуровневых. Но вот бабушки, Ристо и Дьяниша я в башне не увидел.

— А где княгиня Белозерская? — поинтересовался я у Тойво,

В общении с бойцами и прислугой, обращавшимися к бабушке исключительно «Ваша Светлость», я предпочитал называть её по титулу. Называть её бабушкой было несерьёзно — слишком уж по-домашнему.

— Здесь все, кто нужен. Мы отправляемся этим составом, — ответил Тойво, проигнорировав мой вопрос.

Я хотел было поинтересоваться, присоединится ли бабушка к нам в Лондоне, но отбросил эту затею — понял, что спрашивать что-либо у Тойво бесполезно. Один из бойцов активировал портал, и мы по очереди вошли в густой белый туман.

Глава 10

Выйдя из портала, я сразу же огляделся. Помещение, куда мы попали, было тесным, прохладным и не имело окон. Потолок был настолько низким, что невольно захотелось пригнуться. Большая часть помещения была заставлена стеллажами с бутылками вина. Вопросов здесь быть не могло — мы находились в винном погребе.

В одном из углов, где не стояли стеллажи, была выкопана яма. Судя по свежей земле выкопана недавно. Из ямы торчала верхушка