К белобородому старику, тут же метнулись несколько теней, до этого практически невидимых вдоль стен, чтобы моментально обратиться в промороженные статуи и тут же бесследно рассыпаться ледяной крошкой. Впрочем, через мгновение атака на старого московского чародея повторилась, но была столь же безрезультатна.

Из-за огромных, буквально непомерных объёмов ядра и соответственно свободной живицы у старого Директора, а также огромного опыта, ему даже не приходилось двигаться дабы полностью уничтожить этих людей. Незримые печати «Ледяного ветра» словно бы сами сплетались буквально в миллиметрах от атакующих его людей и активировались сами собой, вовсе не требуя какой-либо команды.

Только старый шанхаец, который так и сидел перед Бояром до сих пор оставался невредимым. И только дёрнулся, когда через него, взвившись в высоком прыжке, вдруг перемахнул маленький на вид мальчик, с воплем замахиваясь на не званного гостя длинным прямым мечом.

Бояр, всегда любил детей. Вот только никогда, даже в бытность уже очень старым директором, эта его любовь к будущим поколениям не пересекала ту грань, за которой начинался старческий маразм. А потому, он помнил, что он чародей, а не просто добрый старик и потому прекрасно понимал каких дел может натворить такой вот бойкий мальчуган, который ещё даже не пробудил живицу. Особенно будучи заранее «заряженным» ни кем иным, а таким человеком как Кюю Янджин.

А потому, он даже бровью не повёл, когда под действием его чар ребёнок, скорее всего их шанхайского полиса, просто был развеян в ничто порывом холодного ветра. Унёсшего куда-то в темноту помещения немногочисленные серебристые искры, оставшиеся от разрушенного меча.

— Как, — произнёс наконец старый шанхаец, с видимым трудом повернув слегка голову. — Как ты меня учуял? Мне гарантировали что…

— Учуял я тебя Янджин ещё в конце августа, — медленно и не торопясь проговорил Бояр. — Вот только не знал, был ли ты причастен к тому, что произошло возле политехнической выставки или нет.

— Ну а ты как думаешь? — горько усмехнулся сидевший старик, вот только смеяться сейчас сил у него, кажется, не было. — Но всё же…

— Я так и решил в итоге, — кивнул сам себе Бояр, поглаживая свободной рукой бороду. — А так, это было не сложно…

— Ха… Не сложно? — разве что не харкнул кровью на его слова шанхаец, но быстро взял себя в руки. — Здесь установлена лучшая глифика. Артефакты и волшебная анжинерика. А по полису разбросана сеть ретрансляторов, которые искажают мою живицу при передаче. Так как я спрашиваю Вулун тебя раздери?

— Повторюсь, довольно просто, когда у такого старика как я, вашими стараниями лишённого работы, появляется огромное количество времени, чтобы вычислить, разглядеть и определить откуда растут шипы то ненависти, что вы принесли в мой дом, — всё так же спокойно ответил директор Тимирязевской Академии. Что толку в модуляции живицы, когда понятен принцип её работы? Всего то и надо приложить усилия, чтобы вычислить общее направление исходной ретрансляции. А там, как я уже говорил, много свободного времени для такого старика как я и совсем немного знаний, получить которые можно уже на четвёртом курсе моей академии. Так скажи мне Янджин, зачем мне пытаться ощутить тебя самого, если я точно знаю, что это ты, а все ниточки ведут к одному единственному месту, которое недоступно для восприятия и словно бы и не существует?

— Вот как… — как-то закаркав хрипло то ли закашлялся, то ли засмеялся шанхаец. — Действительно не сложно. А мы об этом и не подумали… Эх надо было тебе здесь ловушку устроить, а самому…

— Янджин, ты сам знаешь, что задним умом богат не будешь… — прервал его директор.

— Да-м… Видишь, как всё у нас стариков сложилось, — слегка покачал головой обладатель чёрных глаз. — Ты здесь и полон сил, а я… я уже не один месяц в медитациях уничтожаю твой полис, но не могу сейчас дать отпор. Вот что ты теперь будешь делать Бояр? Может…

— Нет, Янджин, — покачал головой белобородый старик. — Не может.

После чего больше не разговаривая, директор Тимирязевской Академии резко опустил прямо на темечко опасного шанхайца витое из корней дерево навершие своего верного посоха. Сверкнула вспышка, по помещению пронеслась волна отчаянного потустороннего воя, что-то зарокотало, заскрежетало и лишь под самый конец до ушей старика донёсся какой-то истерический смех.

Нахмурив свои кустистые брови, Бояр концом посоха подцепил и отбросил в сторону один из ковров, на которых сидел Кюю Янджин, чтобы затем недовольно поморщиться. Прямо под ним располагалась довольно большая металлическая пластина, полностью забитая выгоревшей при срабатывании глификой. И он даже знал, что это такое, вот только сделать уже ничего не мог.

Кюю Янджин, с одной стороны погиб от его рук, но с другой сумел сбежать, воспользовавшись так называемой «Скрижалью Возрождения Тёмного Феникса». Так что теперь, где-то непонятно, где, у согласившейся дать свою кровь для ритуала женщины, в скором времени родится ребёнок, со страшными похожими на бездну глазами. Или «должен» родиться, потому как Бояр никогда даже не слышал о том, чтобы этот ритуал был успешно проведён ранее.

Незнамо сколько, но скорее всего с самого начала этой войны, Янджин сидел здесь, на одном и том же месте и не только помогал тем, то устроил в полисе весь этот хаос, но ещё и наполнял скрижаль своей живицей. Иначе он просто не был бы сейчас в таком плохом состоянии.

Старый пёс не просто перестраховался, он, наоборот, ожидал, что сюда придут и его в итоге убьют. Возможно даже свои, потому как Бояр был уверен, что именно его он увидеть точно не ожидал. А потому, подготовился и не веря как обычно никому, собирался в любом случае умереть на этом самом месте, чтобы возродиться в новом теле. Сбросив таким образом все свои прошлые грехи, обещания и клятвы.

Ещё раз вздохнув. Чувствуя, что в этот раз его старый противник всё же его переиграл. Ну или как минимум ушёл так, чтобы заставить старого директора так думать. Снежинки, неожиданно появившиеся вокруг Бояра вновь закрутились в смерч и вскоре осели, оставив расположенную где-то в канализации камеру совершенно пустой и неподвижной.

Глава 5

Постукивая пальцами по столешнице, Инари неожиданно вздрогнула, а затем вновь с прищуром посмотрела на принесённые её шиноби бумаги, а затем перевела взгляд на небольшой и явно древний сундучок, который ранее установили перед ней на стол. Поджав губы, женщина вновь перевела взгляд на скупые строки текста и чему-то согласно кивнула.

— Вот