Глава 9. «Проект 'Небо»

На следующий день после разговора с царëм планировалась внеочередная игра в ногомяч и, конечно, игра на ставках. Ещё никогда я так не вкладывался в рекламную компанию матчей, хотя, казалось, про ногомяч знает не по наслышке уже весь Новгород. Весь этот кипиш с рекламой связан с тем, что сейчас в городе ждут сигнала к выходу тысячи солдат и ополченцев с других районов России. Получается, что сегодняшний день можно, в некотором роде, считать днëм, когда в ногомяч начнут играть по всей стране. А уж в том, что футбол понравится абсолютному большинству я не сомневаюсь.

А ещё я вдруг вспомнил, что вообще-то первым царëм на Руси был Иван четвëртый. А тут вдруг третий и уже царь. Впрочем, удивляться в этом мире мне придётся ещё очень многому. Ясно одно: технический прогресс и ход истории в целом в этой реальности пусть и пошел вразрез с оригиналом, однако это не помешает мне построить здесь свою жизнь.

Взять хотя бы этот примитивный мушкет, что сейчас лежит и ждёт своего отправления в мою личную силиконовую долину в Борках. Или вброшенный мною от нечего делать проект, скорее даже удачно рассказанная история о загадочных гениях французской мысли, что вот уже месяц озадачивает Жака, а значит и его помощников, которых он набрал из самых смышлёных и имеющих желание крестьян, и Тихона со всеми его «младшими плотниками», как мы их между собой называем, и мануфактурные кузнецы, которые по моему личному указу один час в день работают только с заказами импровизированного конструкторского бюро.

Впрочем, сейчас нужно сосредоточиться на настоящем, а не смотреть пусть и в недалёкое, но всё же будущее. А в настоящем на поле с минуты на минуту должна была разгореться битва ранее невиданных масштабов. Подготовленная мною команда отроков встречалась со сборной солянкой, вмещающей в себя гвардейцев и пару человек из Новгородского полка, которые особенно заинтересовались этой новомодной игрой и даже несколько преуспели в её освоении. Однако не нужно думать, что результат матча предсказуем. Да, у отроков преимущество в технике и игровом опыте(последние пару месяцев они чуть ли не ежедневно тренировались по моим системам). Однако за второй командой превосходство в физической силе и выносливости, что, в реалиях ужесточённых правил, даëт весомое преимущество.

Грустно осознавать, что этот матч, скорее всего, последний в данном, тысяча пятьсот пятом юлианском году. Ведь климат в Новгороде суровый и, если магическим образом роялем с небес не упадëт стадион из будущего, которому не страшны погодные условия, то о нормальных матчах до апреля, а то и до мая, можно забыть. Строить же такую громаду я не имею ни средств, ни желания, ни даже возможностей.

Иван Васильевич вместе со мной и всего парой человек своей личной охраны находился на третьем этаже эдакой вип зоны, с крышей, отличным обзором на поле и даже простенькими закусками и напитками. Правда, последнее я организовал лично для него, чтобы, так сказать, улучшить общее впечатление от диковинного мероприятия. Другие же его приближëнные, которые были вынуждены тесниться на трибунах, весь матч бросали на меня косые и завистливые взгляды. Царь, в своëм, несомненно, невероятно дорогом парадном одеянии сидел подле меня и с упоением вчитывался, щурясь, в правила игры, записанные на квадратном листе бумаги. Похоже, его явно заинтересовала эта ранее неизвестная забава. Вообще мы с Иваном Васильевичем за вчерашний день успели многое обсудить и даже как-то побратались, что-ли. В нём не было ни грамма спеси или тщеславия. Напротив, он очень ценил честь, правду и человеческое достоинство, и каждый раз еле заметно нервно дёргал щекой, когда кто-то из его подданных проявлял излишне много понятного и неискреннего внимание. В общем, терпеть не мог подлиз и лицемеров, коих, как я понял из нашего разговора, среди его ближайших подданных целая масса. Так же он был приятно удивлён, когда заметил, как я общаюсь уже со своими подчинёнными. «На равных, без самолюбия и унижения. Однако ж в меру строго и вельми понятливо.» — Искренне восхищался немолодой правитель. Ещё Ивана Васильевича очень привлекало всё иноземное, однако, как он сетовал мне по большому секрету, бояре в Москве чаще всего выступали против иноземцев и предпочитали сохранять своё пузо в тепле, не думая о благах государства. Во мне же, судя по всему, царь нашëл спасение от всех этих невежественных консерваторов.

— Государь, коли не ясно, сейчас увидишь, как играют ребята и всё понятно станет. — Владыка ухмыльнулся и нехотя отстал от бедного листочка. Матч же тем временем начался. Сегодня ставки целиком и полностью взяли на себя Генрих со Мстиславом. Конечно, вдвоём они просто физически не смогли бы переварить всё то количество желающих, которое хотело подарить нам свои деньги, а потому им в помощь я выделил Ивана с Лаврентием. Они оба вполне сносно считали, а потому помощь оказали значительную.

— Вельми занятная игра, — Минут через пять фанатично и даже как-то по-юношески сказал немолодой государь, когда мяч, после сложной комбинации первой команды, со свистом пролетел по крутой траектории в считанных сантиметрах от штанги, чем вызвал синхронный то ли вздох, то ли выдох абсолютно всех зрителей, до этого затаивших дыхание. — Мнится мне, воинам полезно будет указать играть в неё, нежели чем по кабакам шляться. Вон какие боевитые отроки, что так лихо крутили полковых. И ведь не устали нисколечко, чертяки.

— Ты прав, Иван Васильевич, ногомяч и правда тело укрепляет хорошо. — Согласился я. — Однако ж воинам своим я помимо этого ещё много каких упражнений велю выполнять, дабы, значится, силу их преумножить. — Он многозначительно взглянул на меня и, как-то степенно кивнув, продолжил наблюдать за ходом игры.

Свисток ознаменовал конец первого тайма. Счёт после него оказался непривычно крупным: два: два. Однако из-за того, что второй свой гол команда отроков забила солянке с пенальти, люди стали ставить на вторую команду, из-за чего коэффициент на первую был больше. Соотношение три к четырём в пользу смешанной команды. Когда в перерыве к окошками для ставок вновь стали привычно тянуться десятки людей, соблюдая при этом неслыханной организованности очередь, царь подозвал к себе того самого услужливого писаря и, вынув откуда-то из кармана увесистый мешочек, что-то шепнул тому на ухо. Тот в ответ лишь понятливо кивнул и убежал вниз. Вскоре