Шрифт:
Закладка:
Вскоре, окровавленные и измотанные сражением, охотники стали двигаться медленней. Они с ненавистью смотрели на Лу. Но она ведь все это время стояла позади меня и не участвовала в драке…
Я оглянулся. При виде того, как выгибались ее пальцы, у меня перехватило дыхание от изумления. Нет. Не от изумления. От гнева. Да, я видел подобное прежде. Много, много раз.
Она использовала меня как гребаную марионетку.
Лу увидела мое лицо, и ее пальцы замерли, а мои руки безвольно обмякли, будто кто-то обрезал нити.
– Рид… – шепнула она. – Не надо…
Охотники возможности не упустили.
Тот, что был быстрее всех, подскочил ко мне, полоснул по ладоням и выбил ножи. Остановить его я не смог – второй охотник прижал клинок мне к подбородку. Первый тут же подоспел и ткнул меня мечом в ребра.
– Не стоит усугублять, Диггори, – выдохнул один из них и с силой ударил меня под дых, когда я попытался вырваться. – Королю ты нужен живым, и разочаровать его нам очень не хотелось бы.
Охотники рывком повернули меня к Лу, которая наклонилась за моей балисардой.
– Тихо, тихо, дорогая.
Они вдавили клинки глубже. Предупреждая ее. И меня тоже. Я ощутил, как по моему горлу потекла струйка крови. Лу медленно поднялась. На лице ее читалось желание убивать.
– Вот так. Никаких резких движений. А теперь подтолкни-ка этот ножик сюда.
Вместо этого Лу пнула нож к двери – я заметил, как она оживилась, что-то увидев там. Я не смел смотреть в ту сторону, боясь привлечь внимание охотников.
Лу глубоко вздохнула. Прямо у нас на глазах выражение ее лица переменилось. Порхая ресницами, Лу улыбнулась охотникам сладкой улыбкой. У меня внутри все сжалось. Сегодня, когда волосы Лу стали белыми, а глаза казались скорее зелеными, чем синими, она походила на совершенно другого человека.
– А вы знали… – проговорила она, неподвижно держа руки прямо перед собой, – …что жестикуляция необходима для колдовства? Нам нужно обозначать свои намерения жестами, а иначе можно случайно сбить узор посторонней мыслью. Движение – суть воплощение.
Последнее она произнесла как цитату из учебника. Снова улыбка. Еще шире прежней. Еще слаще. Охотники смотрели на нее с недоумением. Я – с ужасом.
– Сойдет даже едва заметный жест. Вы сами только что видели, как я одним движением пальцев убила вашего друга. Это заняло меньше секунды.
Охотники вцепились в меня крепче.
– Лу… – тихо и напряженно проговорил я. – Не надо. Если опасно влиять колдовством на память людей, влияние на их жизнь может закончиться еще хуже. Поверь мне.
Она снова бросила взгляд на дверь. Я тяжело сглотнул и поморщился, чувствуя кожей холод клинка. Лу просто тянула время. Только и всего. Но эта улыбка… тревожила меня. Я попытался снова:
– Их ведь двое. Даже если ты убьешь одного, другой…
– Перережет ему глотку, – договорил тот охотник, что стоял слева от меня, и вдавил лезвие еще глубже, подчеркивая свои слова. Но рука его была липкой. Холодной. Он вспотел – я чувствовал это даже через одежду. Эти двое боялись Лу.
Притворившись, что пытаюсь сопротивляться, я оглянулся. И чуть не ахнул. Ансель, Коко, мадам Лабелль и Бо волокли Роя и его приятелей за двери, на улицу. Ну почему они меня не послушали? Почему не ушли? Вместо этого они помогли сбежать оставшимся селянам. Клод Деверо копался в обломках прилавка и что-то искал.
– Полагаю, ты прав.
Лу подмигнула мне, и наконец я увидел ее настоящую за маской притворства. Меня захлестнуло волной облегчения.
– Но наблюдать, как ты извиваешься, мне определенно нравится.
Потеряв остатки терпения, один из охотников кинулся на нее.
– А уж мне-то как понравится отрубить тебе…
Сзади послышался торжествующий клич, и охотники наконец обернулись.
За прилавком стоял, держа в руках зажженную спичку, Клод Деверо. Он усмехнулся.
– Добрый вечер, господа. Уж простите великодушно, что перебиваю, но по моему мнению, крайне невежливо обсуждать в присутствии дамы свои намерения ее обезглавить.
Он бросил спичку в нашу сторону, и грянул взрыв.
Лу
Какая же все-таки дрянь этот огонь.
Мне уже доводилось гореть – бесконечно гореть на сверхъестественном костре, принимая чужую судьбу, пока от меня не осталась одна шелуха. Но огонь, похоже, мною так и не насытился. Хотел заполучить еще кусочек.
Обойдется.
Когда все вокруг вспыхнуло, я бросилась к Риду и потянулась к узору, который замерцал между нами и пламенем. Золотая нить извлекла из моей груди ледяной страх, окутала нас защитной преградой из холодных сверкающих кристаллов и рассыпалась в пыль. Мы с Ридом вцепились друг в друга и смотрели, как огонь бушует вокруг, не причиняя нам вреда.
Охотникам за головами повезло меньше.
Я пыталась не злорадствовать, глядя, как они сгорают дотла. Правда, пыталась. Но страхом своим я только что пожертвовала, и без него остался только гнев – гнев, который пылал жарче и ярче пламени вокруг. Кровь до сих пор сочилась из пореза на горле Рида и стекала вниз, пачкая ему воротник. Мы столько блуждали по лесным дебрям, целую неделю просидели в Яме, а ему все равно удалось сохранить одежду в безупречном виде. До нынешних пор. Парочка чертовых охотников одолели бы нас, если бы не Клод Деверо.
Кстати, где он?
Все еще кипя от гнева, я оглядела таверну, но Клод бесследно исчез.
Рид вцепился в меня еще крепче, когда за прилавком полопались бутылки с виски. Стекло брызнуло дождем на наш уже подтаивающий щит, и черный удушливый дым стал проникать внутрь. Я закашлялась, притянула Рида ближе и крикнула ему на ухо:
– Нужно уходить! Щит долго не продержится!
Быстро кивнув, он посмотрел на выход.
– А он будет перемещаться вместе с нами?
– Не знаю!
Рид схватил меня за руку и помчался сквозь огонь к дверям. Я подхватила с пола его балисарду и кинулась следом, заставляя себя дышать. Один хриплый вдох за другим. Грудь все еще болела, голова тоже. В глазах почти сразу помутнело. Дым обжигал нос и горло, и я закашлялась. Первый язык пламени лизнул мне спину – я кожей ощутила это. Он задел мои плечи и шею – выходит, остатки щита растаяли. Тогда-то страх наконец ко мне вернулся.
Мне вспомнился другой огонь.
– Рид!
Я со всей силы толкнула его, и Рид вывалился за дверь и рухнул на землю. Я упала рядом с ним, зарылась в ледяную грязь и стала кататься в ней, как свинья в хлеву, совершенно позабыв о приличиях. К горлу подступили рыдания, и я всхлипнула.
