Горный лев сидел у трона. Ричард уже видел этот трон.

Когда он осторожно приблизился, то узнал и женщину, сидевшую на нем.

Это была его мать.

Глава 21

Краем глаза Кэлен заметила, как у Бердины отвисла челюсть.

— Мама?

Рикка подняла руку, показывая:

— Нет, это моя мать.

Вэйл опустилась на колени, и в ее глазах показались слезы.

— Мама? Это правда ты?

— Это невозможно, — прошептала Шейла, хотя Кэлен знала, что та тоже видит свою мать.

Когда Нида с тоской протянула руки и сорвалась на бег, Ричард обхватил ее за талию и рывком усадил на пол позади себя. Кэлен поймала руку Рикки, не давая той пойти дальше.

— Всем стоять на месте! — скомандовал Ричард, прежде чем кто-то еще успел броситься к женщине, которая всем казалась их собственной матерью.

Большинство Морд-Сит в ошеломленном замешательстве смотрели то на женщину, то на Ричарда. Сидевшая на роскошном троне женщина доброжелательно улыбнулась. Кэлен знала, что Ричард тоже видит в ней свою маму. Единственное отличие было в том, что он, как и Кэлен, знал, кто это на самом деле.

— Шота, прекрати это. — Голос Ричарда прорвался через шипение горящего масла и эхом раздался по залу.

Кэлен уже давно почти не сомневалась, кто заманивает их в эту ловушку. Ричард тоже это знал, но, как и она, не хотел облекать это подозрение в слова — из боязни, что тогда оно станет правдой. Они оба надеялись, что ошибаются.

На лице матери Кэлен появилась любящая улыбка, но Кэлен стойко сопротивлялась циничному обману Шоты. Ведьма играла в свои игры; тут не было ни одной из их матерей. Кэлен не позволяла иллюзии оказывать влияние на ее эмоции.

Шейла в безмолвном смущении посмотрела на Кэлен.

— Это заклинание ты почувствовала у входа? — прошептала Кэлен.

— Да. Но что это? — спросила Шейла.

— Оно не давало тебе учуять ведьм.

Смущение колдуньи сменилось пониманием.

— Шота, — снова сказал Ричард, — прекрати этот жестокий фарс.

Когда Шота увидела, что Ричард и Кэлен не собираются ей подыгрывать и не позволяют обмануть остальных, она встала и спустилась по трем ступенькам, на которых стоял трон.

Ее переливающееся серое платье мягко колыхалось, словно от легкого бриза. Когда она поймала край юбки, ветерок стих. Платье стало неподвижным, и фальшивый облик пропал. Теперь они видели лицо ведьмы, которое Кэлен знала слишком хорошо. И все же она была рада, что Шота больше не насмехается над ней, притворяясь ее матерью.

Кэлен взглянула на женщин, выстроившихся по обеим сторонам от трона. Их пронзительные взгляды пугали. Хотя они имели разную внешность, все они излучали ауру таинственности и опасности.

Полные красные губы Шоты расплылись в самодовольной улыбке, а ее миндалевидные глаза радостно блеснули. Эта ошеломительно красивая женщина всегда ассоциировалась у Кэлен с розой, покрытой кристаллами льда.

Шота заскользила через зал, не сводя глаз с Ричарда. Кэлен раздражало, что Шота всегда заигрывала с ним. Он, разумеется, не отвечал взаимностью, но это все равно бесило.

— Жестокий фарс? — шелковым голосом спросила Шота.

Кэлен всегда считала несправедливым, что такая красивая женщина еще и обладает голосом, который способен очаровать доброго духа из подземного мира.

— Я лишь хотела оживить приятные воспоминания, чтобы каждый из вас смог еще раз взглянуть на любимую мать. — Шота вздернула бровь. — Разве это жестоко? Это был мой подарок вам, который потребовал весьма заметных усилий.

— Ты хотела оживить нашу боль и сокрушить наши сердца, — сказал Ричард. — Ни больше, ни меньше.

Она с укоризной улыбнулась:

— Ричард, Искателю необходима его ярость. Если помнишь, я предупреждала, чтобы ты не позволял ярости замутнить рассудок. Но ты слишком часто повторял эту ошибку.

Ричард не клюнул на наживку и огляделся.

— Что за мрачная яма? Почему ты не в Пределе Агаден?

— Это мой зимний дворец. — Шота величественно обвела рукой огромное помещение, продолжая улыбаться. — Разве он не восхитителен? Тебе нравится?

Ричард не сводил с нее глаз, как обычно поступал с источником смертельной опасности.

— На самом деле нет. Я бы скорее предпочел болото, в котором ты живешь. Так было бы честнее.

— Ах, ладно. Должна признать, Предел очень хорош, — проворковала Шота. — Но я прихожу в Биндамун в тех редких случаях, когда нужно решить важное дело.

— Мы видели мужчину, которого ты отправила нас встречать, — сообщил ей Ричард.

— Мужчину? — Брови Шоты дрогнули.

— Бородатый человек, наделенный даром. И этот дар он хотел использовать против нас.

Ее лицо озарилось пониманием.

— Ах. — Выражение сменилось недовольством. — Железный Джек.

— Он самый, — сказал Ричард.

— Подхалим и прихвостень, — снисходительно отмахнулась она. — Воображает себя полезным для меня, думает, что так заслужит мою милость. Он всегда пытается меня впечатлить, но не понимает, что производит лишь впечатление бесполезного урода. Надоедливый человечишка.

— Больше он тебя не побеспокоит, — пообещал Ричард. — Он мертв.

Шота пожала плечами и улыбнулась.

— Хорошо.

Кэлен немного удивилась такой реакции — она думала, что Шота послала этого человека. Ричард не упомянул, что Железного Джека убили Гли.

Кэлен указала на дворец, располагавшийся над ними:

— Значит, раз у тебя есть дворец, ты можешь величать себя королевой? Кем же ты правишь?

Шота холодно посмотрела на Кэлен:

— Так меня предпочитает звать местный люд — королевой.

Кэлен нахмурилась:

— Почему?

Шота наградила Кэлен проницательным взглядом, который только усилил ощущение опасности. Ведьма никогда не любила Мать-Исповедницу и пользовалась любой возможностью это подчеркнуть.

Шота опустила взгляд на округлившийся живот Кэлен. Неодобрительный взгляд. Прекрасная фигура ведьмы заставляла Кэлен чувствовать себя толстой и уродливой. Она ощутила, как лицо начало краснеть против ее воли.

— Они называют меня королевой, потому что боятся произносить мое имя вслух. — Улыбка снова растянула губы ведьмы, но в глазах не отразилась. Она выгнула бровь. — И у них есть на то причина.

Нахмурившись, Шейла наклонилась к Ричарду.

— Может, объясните мне, что происходит?

Он протянул руку, представляя женщину:

— Шейла, это Шота, ведьма. Я и Кэлен хорошо с ней знакомы. Обманувшись пророчеством, она поклялась, что если мы посмеем завести детей, то она их убьет. Именно эта ведьмовская клятва все это время была в центре событий. Она преследовала нас,