От большой тоски по маме

Вечно чудище в слезах, —

Ведь оно с семью главами,

О пятнадцати глазах.

Сам Кощей (он мог бы раньше — врукопашную)

От любви к царице высох и увял —

Стал по-своему несчастным старикашкою, —

Ну а зверь — его к царице не пускал.

«Пропусти меня, чего там,

Я ж от страсти трепещу!..»

«Хочь снимай меня с работы —

Ни за что не пропущу!»

Добрый молодец Иван решил попасть туда:

Мол, видали мы кощеев, так-растак!

Он все время: где чего — так сразу шасть туда, —

Он по-своему несчастный был — дурак!

То ли выпь захохотала,

То ли филин заикал, —

На душе тоскливо стало

У Ивана-дурака.

Началися его подвиги напрасные,

С баб-ягами никчемушная борьба, —

Тоже ведь она по-своему несчастная —

Эта самая лесная голытьба.

Сколько ведьмочков пришипнул! —

Двух молоденьких, в соку, —

Как увидел утром — всхлипнул:

Жалко стало, дураку!

Но, однако же, приблизился, дремотное

Состоянье превозмог свое Иван, —

В уголку лежало бедное животное.

Все главы свои склонившее в фонтан.

Тут Иван к нему сигает —

рубит головы спеша, —

И к Кощею подступает,

Кладенцом своим маша.

И грозит он старику двухтыщелетнему:

«Щас, — говорит, — бороду-то мигом обстригу!

Так умри ты, сгинь. Кощей!» А тот в ответ ему:

«Я бы — рад, но я бессмертный — не могу!»

Но Иван себя не помнит:

«Ах ты, гнусный фабрикант!

Вон настроил сколько комнат, —

Девку спрятал, интриган!

Я закончу дело, взявши обязательство!..» —

И от этих-то неслыханных речей

Умер сам Кощей, без всякого

вмешательства, —

Он неграмотный, отсталый был Кощей.

А Иван, от гнева красный, —

Пнул Кощея, плюнул в пол —

И к по-своему несчастной

Бедной узнице взошел!..

1967

* * *

Мао Цзедун —

большой шалун —

Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать, —

Заметив слабину,

меняет враз жену, —

И вот недавно докатился до артистки.

Он маху дал —

он похудал:

У ней открылся темперамент слишком бурный, —

Не баба — зверь, —

она теперь

Вершит делами «революции культурной».

А ну-ка встань, Цин Цзянь,

а ну талмуд достань, —

Уже трепещут мужнины враги!

Уже видать концы —

жена Лю Шаоци

Сломала две свои собачие ноги.

А кто не чтит цитат,

тот — ренегат и гад, —

Тому на задницы наклеим дацзыбао!

Кто с Мао вступит в спор,

тому дадут отпор

Его супруга вместе с другом Линем Бяо.

А кто не верит нам,

тот — негодяй и хам,

А кто не верит нам, тот — прихвостень и плакса.

Марксизм для нас — азы,

ведь Маркс не плыл в Янцзы, —

Китаец Мао раздолбал еврея Маркса!

1967

* * *

От скушных шабашей

Смертельно уставши.

Две ведьмы идут и беседу ведут:

«Ну что ты, брат-ведьма,

Пойтить посмотреть бы,

Как в городе наши живут!

Как все изменилось!

Уже развалилось

Подножие Лысой горы.

И молодцы вроде

Давно не заходят —

Остались одни упыри…»

Спросил у них леший:

«Вы камо грядеши?»

«Намылились в город — у нас ведь тоска».

«Ах, гнусные бабы!

Да взяли хотя бы

С собою меня, старика».

Ругая друг дружку,

Взошли на опушку.

Навстречу попался им враг-вурдалак.

Он скверно ругался,

Он к им увязался,

Кричал, будто знает, что как.

Те к лешему: как он?

«Возьмем вурдалака!

Но кровь не сосать и прилично вести!»

Тот малость покрякал,

Клыки свои спрятал —

Красавчиком стал, — хочь крести.

Освоились быстро, —

Под видом туристов

Поели-попили в кафе «Гранд-отель».

Но леший поганил

Своими ногами —

И их попросили оттель.

Пока леший брился,

Упырь испарился, —

И леший доверчивость проклял свою.

И ведьмы пошлялись —

И тоже смотались,

Освоившись в этом раю.

И наверняка ведь

Прельстили бега ведьм:

Там много орут, и азарт на бегах, —

И там проиграли

Ни много ни мало —

Три тысячи в новых деньгах.

Намокший, поблекший.

Насупился леший.

Но вспомнил, что здесь его друг, домовой, —

Он начал стучаться:

«Где друг, домочадцы?!»

А те отвечают: «Запой».

Пока ведьмы выли

И все просадили.

Пока леший пил-надирался в кафе, —

Найдя себе вдовушку.

Выпив ей кровушку,

Спал вурдалак на софе.

1967

Невидимка

Сижу ли я, пишу ли я,

пью кофе или чай,

Приходит ли знакомая блондинка —

Я чувствую, что на меня глядит соглядатай.

Но только не простой, а — невидимка.

Иногда срываюсь с места

Будто тронутый я,

До сих пор моя невеста —

Мной не тронутая!

Про погоду мы с невестой

Ночью диспуты ведем.

Ну а что другое если —

Мы