Я отпила глоток и спросила:

– Ты рад?

– Еще спрашиваешь, – возмутился он. – Да я в восторге!

– Но тебе ведь придется делиться наследством, – сказала я, и Эммет укоризненно посмотрел на меня.

– Какие глупости ты иногда говоришь, Арья. Это всего лишь вещи.

Вот бы и Родерик так думал. Но для него, кажется, Адалхорт значил куда больше. Он так и пропадал у Стены и возвращался за полночь. От него несло хаосом и дымом, и на уроках мы разговаривали куда чаще, чем наедине. В патруль явился какой-то важный человек из Совета Шести, чтобы проверить, как идет подготовка к Охоте и как выполняется приказ о магах огня. А я старалась лишний раз не лезть к Родерику, не в силах избавиться от чувства вины.

Это все из-за меня. Я убила императора, и теперь всем тем магам придется идти в хаос. Рурк как-то рассказал про старика, который занимался тем, что грел баню – его искры хватало лишь на это. А теперь он ждал начала Охоты, и кто знает – сумеет ли он ее пережить.

– Ты в порядке? – спросил Эммет, возвращая пустой бокал на стол.

– Все хорошо, – соврала я.

– Может быть, хочешь посмотреть мою комнату? – предложил он, хитро улыбнувшись.

– Вообще-то мне и правда интересно взглянуть, – призналась я. – Если ты пообещаешь вести себя скромно.

Эммет тяжко вздохнул и подал мне руку.

– Я попытаюсь, – пообещал он, ведя меня прочь от праздничного стола, мимо оркестра, через украшенный символами шести стихий зал, где проходила церемония. – Однако ты ведь знаешь: все течет, все меняется, а словам вообще веры нет.

Мы поднялись по мраморной лестнице, прошли по коридору, так что музыка стала глуше, и Эммет открыл передо мной дверь.

– Прошу, – он галантно взмахнул рукой, приглашая меня войти.

***

Я прошла в комнату, и дверь за моей спиной тихо закрылась, вовсе отрезая шум музыки и людских голосов. Синие стены, паркет кое-где вспучился, точно его не раз заливали водой, за огромными окнами мерцали огни Фургарта.

– Уютно, – сказала я.

– Не могу поверить, что ты здесь, – признался Эммет. – Что тебе показать? Книги? Артефакты? Кровать?

– Не начинай, – попросила я.

– Прости. Когда я волнуюсь, то шутки получаются глупыми.

– Ты очень часто волнуешься, Эммет, – серьезным тоном поддела его я. – Быть может, тебе стоит посетить мастера равновесия?

– Был я у него. Только взбесил своими расспросами. И этот взгляд – точно зеленые гвозди вбивают прямо в душу.

Я кивнула, соглашаясь. Изергаст такой. Подошла к широкому письменному столу с резными ножками, на котором лежала раскрытая книга.

– Биография великого целителя Ангуса Короеда? – прочитала я.

– Был анимагом, – пояснил Эммет. – Под конец жизни очень страдал от жуков. Я хотел стать целителем раньше.

– У тебя отлично получается, – искренне похвалила его я.

– Это уже не важно, – ответил Эммет, садясь на кровать – совершенно обычную, без балдахинов и шелковых покрывал.

– Почему? – поинтересовалась я, подходя к шкафу, на полках которого были выставлены модельки кораблей. – Мой папа на таком плавал, – оживилась я, заметив знакомое судно.

– Я думал, твой отец предпочитает пыль дорог и верный посох, – съязвил Эммет, но, когда я укоризненно глянула на него, добавил: – Прости.

– Так почему ты передумал становиться целителем, мой сводный брат? – спросила я, подходя к нему – слишком близко, потому что он протянул руку и погладил бархатистую ткань моего платья, обтягивающего бедра.

Его выбрала мама, поэтому оно было еще и красным, и с глубоким треугольным вырезом, в который и устремился взгляд Эммета.

– Я не передумал, – ответил он. – Я по-прежнему хотел бы пойти на целительский факультет после базового обучения, но больше не могу себе этого позволить. Похоже, я и правда раскачал свой уровень. По крайней мере, Изергаст в этом уверен. Теперь я могу не добавлять «почти», представляясь мастером хаоса. И это значит, что меня приговорили к бесконечным Охотам. Почти все водники патруля погибли, сражаясь с Джеммой Кристо. А для того, чтобы зарядить Сердце хаоса, нужны сильные маги всех стихий. Понимаешь? У меня нет выбора! Совершенно не важно, чего я хочу!

Бирюзовые глаза вдруг заблестели, наполнились слезами, а потом по гладкой щеке стремительно скатилась крупная капля.

– О, Эммет, – пробормотала я, садясь рядом с ним и хватая его за руку.

– Это все моя стихия, – улыбнулся он, вытерев слезы. – Обычно мне удается сдерживаться. А тут вдруг… Давай договоримся: я никому не говорю, что ты убила императора, а ты не рассказываешь, что видела, как я плачу.

– Идет, – быстро согласилась я.

Эммет задумчиво погладил мои пальцы и вопросительно посмотрел на меня.

– А ты, Арья. Чего хочешь? Кроме как выйти замуж за Адалхарда. Об этом, прошу, не надо. Пожалей меня, и я так весь в слезах.

– Похоже, у меня тоже не особо есть выбор, – буркнула я.

– Сейчас – да. Ты сходишь в хаос – и назад, чтобы выполнить этот дурацкий приказ. Потом, после третьего курса, тебя зачислят в патруль, но, думаю, все будут только рады, если ты не станешь ходить на Охоту.

– Почему это? – возмутилась я.

– Поэтому, – пояснил он. – Ты вроде спокойная, но чуть что – взбрыкиваешь, как необъезженная кобыла.

– Сам ты кобыла.

– В хаосе надо быть собранным. Иначе сорвет.

– И я стану второй королевой хаоса, – закончила я его мысль. – Это я и имела в виду, когда сказала, что у меня нет выбора. Понимаешь, я все порчу! Словно какой-то пожар! Даже если я хочу поступить правильно, заканчивается все плохо.

Эммет внимательно смотрел на меня и не перебивал, что случалось крайне редко, и меня словно прорвало:

– Да, я все делаю не так! Наверное, я не должна была мстить императору. Но во мне кипела злоба. Я хотела проклясть его, но все пошло не так. А теперь всех огненных магов отправят в хаос, из-за меня. Кто-то наверняка погибнет. Тот старик из бани, так точно. Он мог бы и дальше дремать на горячих камнях и баловать внуков, но я все испортила! И Родерик так страшно занят, и в этом тоже моя вина. Я безответственная!

– Что за дед на камнях, я не понял, – уточнил Эммет, когда я выдохлась.

– Есть там один, – шмыгнула я носом. – Рурк рассказывал. Старый и едва-едва с искрой. Его тоже отправляют в патруль.

– Пойдем, – сказал Эммет, потянув меня за руку, – покажу тебе кое-что.

Мы вышли из его комнаты и спустились по лестнице снова, а потом остановились в зале, где проходило бракосочетание. Цветы все так же благоухали в луче анимагии, благословляя на продолжение рода, в луче некромантии