Шрифт:
Закладка:
'Фью~, моя жизнь….'
Я глубоко вздохнула и вышла из комнаты.
Дворецкий, уже пару минут стоявший у двери, привел себя в должное положение, как только я вышла.
— Нам следует идти сейчас, леди?
После чего, он положил одну руку на живот, а другую протянул в том направлении, куда лежал наш путь.
'Какого.'
Не было похоже, что я не знала, куда идти. К тому же, он никогда не делал ничего подобного для меня раньше.
Дворецкий поклонился и промолвил, в ответ на мой подозрительный взгляд:
— Я не могу идти перед госпожой, которой служу, когда я всего лишь слуга, работающий здесь.
Я искала на его лице признаки, того, что он пытается обмануть меня, но на нем не было никаких следов фальши.
Вместо этого, он создавал впечатление выученного рыцаря, готового ждать столько, сколько потребуется.
— Пожалуйста, возьмите руководство на себя, леди.
Его вежливые слова для меня звучали как:
"Я ожидал вас. Сегодня я буду хорошо обслуживать леди."
Так же, как обращается владелец магазина с постоянными клиентами, которые давно не заходили.
Атмосфера в особняке заметно изменилась.
'Почему все сегодня себя так ведут?'
Все слуги, что обычно смотрели на меня в упор, кланялись, встречаясь со мной взглядом.
Тогда я не даже догадывалась, что это из-за шедшего позади меня дворецкого, глазами предупреждающего их.
— Леди, прошу один момент.
Это было тогда, когда я подошла к двери кабинета герцога. Дворецкий, следовавший за мной, обошел меня и достиг двери первым.
Тук Тук Тук-.
— Ваша светлость. Леди Пенелопа прибыла.
— Пропусти её.
Дворецкий открыл мне дверь, все так же очень почтительно, после того как герцог в кабинете ответил.
— Пожалуйста, пройдите внутрь, леди.
Мне было немного неловко входить в комнату.
Он будто успел пройти курсы повышения квалификации, пока я болела.
— Ты пришла.
Сегодня герцог сидел на диване перед его рабочим столом.
— Вы звали.
Я поприветствовала его поклоном головы. Он кивнул в ответ на мое приветствие и разрешил мне сесть
— Присаживайся.
Я села на диван напротив герцога. Затем подготовила оправдания, которые выдумала специально для этого разговора.
Герцог некоторое время молчал, а после медленно заговорил:
— Причина, по которой я позвал тебя сегодня…..
— Отец. Могу ли я сначала быстро кое-что сказать?
Я молниеносно прервала его.
Потом встала с дивана и опустилась рядом с ним на колени.
— Прошу прощения за все.
Таким был мой план. Извиниться прежде, чем что-то произойдет.
— Похоже, я не вынесла урок из своего наказания, и даже вновь подняла шум на императорском банкете, опозорив семью.
Заготовленные мной слова текли подобно льющейся воде.
Я хочу сказать, он же не будет бить свою дочь, что только недавно оправилась от болезни и так искренне кается в грехах?
— Нет, подожди.
Кажется, мой план сработал, потому что на его лице отразился, вероятно, испытываемый им шок.
— Я не смею молить о прощении. Я прекрасно понимаю, что это моя вина.
— Что ты…..
— Я беспрекословно приму любое ваше наказание. Потому…
— Довольно!
Я собиралась попросить его немного пощадить меня, но он закричал, подняв руку в верх и заставив меня замолчать, прежде чем я смогла сделать это.
— Пенелопа Эккарт.
Герцог назвал мое имя низким и тяжелым голосом.
'Ох. Раз я уже однажды использовала эту стратегию, больше этот номер не пройдет?'
Я начала беспокоиться. Сглотнув, ответила:
— …..Да, отец.
— Поднимись.
— …..Прошу прощения?
Это было неожиданно, так что я переспросила. Когда я это сделала, у герцога дернулась бровь.
— Эккарты не опускаются на колени, какой бы ни была причина. Поэтому, не преклоняйся так легко, Пенелопа.
— ……
— Никто не может заставить тебя встать на колени, пока ты Эккарт. Даже если этот "кто-то" один из членов императорской семьи!
Герцог повысил голос на слове 'императорской'. Далее, он предложил:
— Если ты это поняла, тогда поднимайся с пола сейчас же.
— …..Х-хорошо!
Я шустро встала и уселась обратно на диван.
Мое сердце колотилось в груди, впечатленное харизмой герцога, свидетелем которой я не могла стать, проходя в игру.
'Я что-то не то сказала?'
Вот о чем я думала, когда герцог снова начал говорить:
— Пенелопа. Я позвал тебя сюда не для того чтобы отчитывать или что-то в этом роде.
— А? Тогда…
— Это было ради того, чтобы услышать все о случившемся в императорском дворце более подробно.
— …..
— Поведай же мне теперь. Что произошло между тобой и наследным принцем?
Выполняя его просьбу, я мысленно вернулась назад к тому времени, когда еще не потеряла сознание.
Я преследовала крон-принца, намереваясь умереть, а потом его меч чуть не разлучил мою голову и тело.
Затем я спасала свою жизнь, рассказывая, как мне нравится это сумасшедший мерзавец.
По спине пробежал озноб, когда я снова вспомнила это.
— Э…
Я придумывала оправдание, не замечая, что герцог пристально смотрел на мое лицо, которое с каждой минутой становилось все бледнее.
— Я собиралась подышать свежим воздухом в Саду-Лабиринте и случайно встретила там его высочество. Но он был в плохом настроении, так что это должно было случиться…
Это сильно отличалось от того, что произошло изначально.
Я чувствовала, что с того дня, как здесь появилась, стала потихоньку превращаться в профессиональную лгунью.
Но что мне еще оставалось? Я не могу сказать правду, и к тому же, это не ложь.
— Итак.
— …..
— Наследный принц изувечил твою шею, просто потому что был в плохом настроении?
— А? Нет. Он не изувечил мою…
— Не изувечил! Тогда что с ней! Он совсем не негодяй, ничего подобного, ему просто пришлось направить меч на знатную девушку, потому что у него было плохое настроение!
Том 1 Глава 17
По неизвестной причине, герцог кричал в гневе.
Я, вроде бы, где-то слышала, как крон-принц говорил что-то наподобие "как шумно".
Не тратя времени даром, я ответила:
— Это, это я действовала ему на нервы, в первую очередь.
— Хорошая работа.
— …..Простите?
— Теперь мы можем вынудить наследного принца оказать нам услугу, используя тот факт, что он причинил тебе вред, как рычаг. Ты стала прекрасным членом семьи Эккарт, Пенелопа.
Меня сводила с ума каждая последующая реплика герцога.
— Так или иначе, надо бы сбить с него спесь. Он слишком зазнался, получив звание героя войны.
— О-отец.
Эти слова могли принести хаос в семью, если бы их кто-то услышал. Это было прямое оскорбление императорской семьи.
Герцог продолжил говорить, словно ничего не случилось, а вот у
