я сейчас расплачусь, — снова попыталась пошутить я, потому что немного смутилась и не нашлась с нормальным ответом. Мама только улыбнулась и протянула руку, поглаживая меня по волосам.

— Все будет хорошо. Ты не обязана делать то, чего не хочешь, ты ведь знаешь это? — Я кивнула. — А если тебе хотелось, ну и хорошо. После этого ты ничем ему не обязана, как и он тебе.

— Да, я знаю. Спасибо, мам.

Я наклонилась вперед и заключила маму в объятия, уткнувшись носом ей в грудь. Мама обвила меня руками, мягко поглаживая по спине. Я тут же почувствовала, как ко мне возвращается та легкость, что слегка кружила голову и будто трепыхалась крыльями бабочек за ребрами. Ощущение, что вот-вот произойдет что-то особенное. Хотелось улыбаться без причины.

— Мам?

Она опустила глаза, встретившись со мной взглядом, и приподняла брови, вопросительно кивнув, а я спросила:

— Когда ты поняла, что я хочу поговорить с тобой именно о Саше?

Мама улыбнулась так, словно наперед знала, что я задам этот вопрос.

— Когда зашла на кухню. Почему-то закрались такие подозрения. Между вами было какое-то странное напряжение. К тому же, повторюсь, ты не слишком удивилась, когда мы встретили его по пути домой.

— На моем лице правда можно прочитать все, о чем я думаю? — неразборчиво пробубнила я ей в грудь, опуская подбородок.

Мама рассмеялась — этот звук никогда не перестанет радовать меня. Она прижала меня к себе сильнее и поцеловала в лоб, а я прикрыла от удовольствия глаза. Хотелось подольше насладиться этими теплыми, уютными объятиями. От мамы пахло кофе с молоком и цветочным гелем для тела. Так для меня всегда будет пахнуть нежность.

Часы показывали без пятнадцати восемь. В городе сегодня намечалось какое-то мероприятие, и мы с Гитой договорились встретиться во второй половине дня, чтобы прогуляться, обсудить все на свете, а потом дойти до главной площади и посмотреть на праздник. Я не сомневалась, что нас в любом случае ждал интересный день.

А еще я чувствовала невероятное облегчение после разговора с мамой. Все мои проблемы не решились одним разом, я не нашла выход из той ситуации, в которой оказалась, но по крайней мере мне удалось поделиться тем, что меня грызло и преследовало уже который день, с человеком, мнение которого имело для меня большое значение. Услышать поддержку не только в словах, но и в голосе, увидеть ее во взгляде, касаниях, улыбке.

Сразу казалось, что все решаемо. И в голове появлялись здравые мысли, есть ли вообще смысл переживать из-за того, что нельзя исправить.

Нет, совершенно никакого.

Только принять и жить дальше. И раз я уже успела принять все произошедшее, то единственное, что мне оставалось, — это действительно просто жить дальше, радуясь мелочам так, как я умела.

Глава восьмая

Среда

— Праздник в честь Дня смородины? Серьезно? — Я скептически подняла бровь, поворачивая голову к Гите. Она шла рядом, неспешно потягивая из высокого прозрачного стакана с крышкой-полусферой свой любимый шоколадный кофе со льдом.

— Серьезно, — кивнула она, посмотрев на меня из-под густо накрашенных ресниц. — А еще сегодня День хаоса и беспорядка.

— У меня уже который день — День хаоса и беспорядка.

Гита весело хохотнула, едва не поперхнувшись своим кофе, и кончиком пальца подтерла красную помаду в уголках губ.

— Все не так плохо, Лиз.

— Да неужели? Все будет не так плохо, когда весь этот кошмар закончится.

— Под словом «кошмар» ты подразумеваешь…

— Да, Гита, я подразумеваю Воскресенского.

Гита снова рассмеялась. Я тяжело вздохнула, но, глянув на подругу, тоже не смогла сдержать улыбки. Сделала пару глотков кофе и оглядела широкую улицу.

Мы неспешно прогуливались по направлению к главной площади. Время близилось к пяти, а это означало, что совсем скоро в центре начнется праздник. Подготовка шла полным ходом еще с полудня. Кажется, планировалось что-то грандиозное. Ведь выступление местной музыкальной кавер-группы — это достаточно грандиозно для городка с населением в шестьдесят тысяч человек?

А повод — просто сказка. День смородины. Кто вообще придумал провести праздник в середине недели, посвященный чему-то настолько… повседневному? Хотя людям только повод дай. К тому же на дворе лето, жара, июль, отпуска и каникулы. Народ ведь нужно чем-то развлекать.

Но День смородины…

Смешно. Однако, если честно, я была совсем не прочь отвлечься от всего, что произошло за последнее время. Да и узнать, что в нашем городе есть кавер-группа, было интересно. К тому же, кажется, это выступление будет далеко не первым для них. Ведь если их неоднократно принимают на городской сцене, то, наверное, в них действительно что-то есть.

— Похоже, мои хотят снова встретиться на неделе. Скоро все поразъезжаются, так что они собираются увидеться напоследок, — поделилась Гита несколько задумчиво. Под словом «мои» она подразумевала своих одноклассников, с которыми виделась пару дней назад.

Внезапная мысль посетила мою голову, и, как обычно, я не смогла удержать ее за зубами:

— Саша тоже?

— Не знаю. — Гита приподняла брови, помешивая трубочкой кофе в своем стакане и затягивая в маленький шоколадный водоворот несколько кубиков еще не растаявшего льда. — Он пока не ответил, но, наверное, тоже придет.

— Если на неделе, то он успеет, — произнесла я и только через несколько секунд задалась вопросом, почему вообще думаю об этом.

— Он сказал тебе, что уезжает в конце недели?

— Да.

— А точный день?

— Я не интересовалась. И не хочу знать. Просто надеюсь, что это произойдет поскорее. Пятница — тоже конец недели. Пусть он уезжает в пятницу.

Гита поджала губы. В последнее время Воскресенский стал слишком часто фигурировать в наших разговорах, и это дезориентировало нас обеих. Раньше мы практически никогда не говорили о нем, а сейчас он едва ли не основная тема для бесед. Это было странно и непривычно, в какой-то степени даже неловко. Мы обе чувствовали, что что-то явно не так.

— О чем вы говорили в клубе? — спросила Гита. Когда я вопросительно посмотрела на нее, она нахмурилась и поспешила объяснить: — Ну, вы же, наверное, нормально общались? И он не раздражал тебя.

— Да, а спустя час мы уже занимались сексом. Гита, я слишком много выпила.

— И то верно.

Я негромко фыркнула. Конечно, это не было оправданием. Только не тому, что произошло между нами. Случившееся не оправдать опьянением. Причины этого куда глубже, несмотря на то, что я постоянно ограждалась