Шрифт:
Закладка:
– Не вздыхай, не вздыхай, человече, – угрюмо усмехнулся корчмарь. – Готовься лучше. Сеночь с Упырем на пристань пойдете, артельных потреплете – чую, зажирели они. Заодно и Зевоту там посмотрите. Сами не вздумайте трогать – сюда приволоките, а уж я… – Мечислав зло ощерился. – Эх, Яриле, Яриле… Чудный бы тать из тебя вышел, кабы… Ну, инда что говорить? Готовь кистень, ужо посейчас и соберутся ватажнички.
Вятша проснулся от шума: во дворе скрипели тележные колеса, мычали волы, громко ругались какие-то люди. То и дело хлопала дверь корчмы, в призрачном предутреннем свете маячили тусклые тени.
– Ну, что, гляжу, поймали ворога! – донесся довольный голос хозяина корчмы. Ему ответил кто-то знакомый. Вятша осторожно высунулся наружу. Стоя под навесом, Мечислав-людин освещал факелом двор – крытые рогожей возы, волы, кони. Несколько человек во главе с Истомой полукругом встали перед навесом, двое из них держали за руки какого-то взъерошенного парня.
– Поди, не чаял меня увидеть, Яриле? – поднеся факел к самому лицу парня, так, что у того едва не вспыхнули волосы, язвительно осведомился Мечислав и засмеялся.
Хохот его враз подхватили остальные, посыпались скабрезные шутки и комментарии:
– Как мы его на пристани-то подловили?!
– Он-то думал, девки зовут, а то Неруч был!
– Эх, не надо было тебе зевать, Зевота.
Зевота? Вятша встрепенулся. Он знал Ярила Зевоту – парня, к которому была неравнодушна Любима, по осени они вместе с Ярилом даже как-то пили квас в корчме дедки Зверина. Порубор еще тогда с ними был, рассказывал, как долго не верили ему Зверин с Любимой тому, что он их родич. Хохотали. Потом пришла к ним и Любима, подсела к Ярилу, ластилась… Значит, схватил Мечислав Ярила? А зачем? Наверное, какие-то нехорошие дела раньше были у них вместе, теперь-то Зевота плотничал с артельными, Киев навещал тайно – опасался кого-то. Ну, теперь ясно – кого… Как же ему помочь-то?
– Давайте парня в амбар, – распорядился корчмарь. – Пущай посидит до вечера, не вернусь покуда. Да приготовьте лошадей, скоро в путь. И этого… Вятшу будите – хватит ужо ему спать, пора собираться.
Скрипнув, хлопнула дверь, и дрожащий свет факела скрылся за нею. Двое слуг – или лиходеев? Впрочем, у Мечислава все они были друг с дружкой повязаны – не очень-то торопясь поволокли по двору связанного Ярила.
– Куда его деть-то? – широко зевнув, спросил один другого.
Тот сонно потряс головой:
– В овин хозяин сказывал.
– Так куда ж мы его тянем? Овин-то – вот он. А ну, поворачивай, тля!
Вятша проворно зарылся в сено. Отворилась дверь, и внутрь втолкнули Зевоту. Тот, споткнувшись, упал вниз лицом. Засмеялись:
– Сиди, паря.
– Гады! – с трудом поднимаясь на ноги, бросил в захлопнувшуюся дверь пленник.
Вятша зашевелился в соломе, позвал вполголоса:
– Ярил! Яриле…
Зевота вздрогнул…
Они успели переговорить, покуда опростоволосившиеся служки не выпустили Вятшу наружу. Увидев в овине обоих, заскребли шеи. Один попросил Вятшу:
– Ты это… не говори Мечиславу. – Он кивнул на осклабившегося Ярила.
– Не скажу, – пообещал парень. – Надо больно…
Выехали засветло – корчмарь дозволил даже воспользоваться конем, низеньким, косматым, зато выносливым. Так и скакали одву-конь – впереди Мечислав, за ним хмурый Вятша. Хоть и проговорили обо всем с Ярилом – да как оно еще выйдет-то? Как спустились с холма к развилке, Мечислав придержал коня, обернулся:
– Ты челн где оставил?
Вятша возликовал в душе – вот он, шанс на спасение Ярила, но виду не подал, буркнул только, что за Подолом.
– За Подолом? – вздернул брови корчмарь. – Это мимо пристаней, что ли? – Съязвил тут же: – Покривей-то не мог дорожку сыскать?
– Так там разливы везде.
– Разливы… – недовольно повторил Мечислав, сворачивая к мосту через Глубочицу. – Таскайся тут теперь полдня.
Ну, делать нечего, поскакали. По мосточку через Глубочицу, дальше близ холма, к Почайне, во-он и Подол – заалели впереди крыши. За Почайной-рекой в сизых тучах вставало солнце, красное, холодное, неласковое – видно, день обещал быть ненастным. Задождит, разверзнутся хляби, да как бы не было града – побьет озимые. Справа замаячила широкая лента реки – Днепр – с серыми широкими мостками и привязанными к ним ладьями. Несколько судов было вытянуто на берег – для ремонта. Жившие тут же, в шалашах и сооруженных на скорую руку хижинах, артельщики уже поднялись, разжигали костры, варили в котлах похлебку да грели смолу – конопатить доски.
Достав нож, Вятша перерезал подпругу, чувствуя, как съезжает на бок седло, закричал Мечиславу:
– Эй, постой-ка, дядько!
Корчмарь недовольно повернулся в седле:
– Что еще там у тебя?
– Да подпруга лопнула.
– Тьфу ты… Что ж ты, не видал, что гнилая?
– Откуда ж, дядько? Хорошо хоть народ рядом… Сейчас живо дратву сыщу!
Мечислав остановил коня, скривился:
– Давай поживее.
Вятше только того и надо! Вмиг спрыгнул с коня, побежал к кострищам, поклонился:
– Да помогут вам боги. Дратвы нет ли?
– Дратвы? Найдем. Погодь, и иглу сыщем.
– Вот благодарствую. А старшой ваш где, Корислав-лодейщик?
– Во-он, у реки, моется. Тебе почто он?
– Да так, пару слов молвить.
Парень проворно спустился к реке. Здоровенный рыжебородый мужик, по пояс голый, закатав порты, стоял по колено в реке и, довольно кряхтя, обливался студеной водицей:
– Эх, хор-рошо!
– Не ты ль Корислав, артельный староста?
Мужик оглянулся – не молод уже, а мускулы – всем бы такие. Прищурив глаза, уставился на Вятшу:
– Я-то Корислав, а вот ты кто такой будешь?
– Поклон тебе от Ярила Зевоты. – Не вдаваясь в не относящиеся к делу подробности, Вятша сразу перешел к главному: – Прознали про него дружки старые, схватили, предать хотят лютой смерти!
Корислав быстро вышел на берег.
– Схватили, говоришь? То-то не видать его… – Артельщик окинул Вятшу цепким взглядом. – Где он, говоришь?
– На Щековице, в корчме Мечислава-людина. Там держат.
– Держат? – Мужик усмехнулся. – Ништо… Хороший парень Ярил, ослобоним, выручим.
– Там людишек лиходейных в достатке, – оглянувшись, предупредил Вятша.
Корислав неожиданно рассмеялся, показав белые крепкие зубы:
– Так и мы, чай, силушкой не обижены! Не сомневайся, выручим Ярила, прям сейчас и пойдем, пока в корчме не очухались. – Он повернулся к кострам, закричал: – Эй, Гвоздай, Маета, Горшеня!
Артельные мужи – могучей статью ничуть не отличавшиеся
