Старушка рассмеялась. Шею её повело в сторону, открылась зловонная пасть. Она была в ярости, лик её напоминал картину из фильмов ужаса. Зрачки закатывались, оставив лишь белки глаз. Губы дрожали, пальцы, сжатые в конвульсии выпрямлялись, ладони превращались в мужские.

― Теперь, мальчик, я с тобой буду играться! ― от женского голоса не осталось ничего.

Мирон отошёл назад, схватил из коробки бусы Анны, разорвал нить, бусы рассыпались по полу.

― Сначала ты соберёшь бусики, старая паскуда! ― казалось, паденье каждой бусины имело свой звук.

Анна Игоревна, вернувшись в своё обличие старухи, упала на колени, собирая цепкими пальцами катающиеся маленькие камни.

― Бусинки, бусинки, какие маленькие бусинки. Надо всё собрать, ― приговаривала она, переходя порой на спор со своей второй личностью басом. ― Сука, сначала убери его! Бусинки, бусики.

Мирон достал из сумки соль, обходя кругом увлечённую процессом женщину, рассыпал круг, замкнув его.

― Ну что, тёть, сколько веков, а каждый раз одна и та же оплошность? ― выдохнув от облегчения, мужчина выпрямился. Посмотрел на часы.

Он знал, что миновать радиус круга из заговоренной соли ведьме не удастся. Прошёл в коридор, открыл входную дверь. На площадке в белых халатах ожидала бригада.

― Проходите, в комнате она. Только сначала препарат введите, внутри круга, потом забирайте.

― Суки, твари, исчадье… ― женщина билась в истерике, разрывая на себе одежду. ― Изнасиловать хотите меня стадом? Не выйдет, ублюдки!

Проследовав за белыми братьями в комнату, Мирон смотрел за тем, как женщина огрызается и пытается кидаться на санитаров.

― Что напишем? ― обратился мужчина в белом халате к Мирону.

― Раздвоение личности по вашему отчёту, буйная. Остальное начальник потом уже расскажет.

Через пять минут после укола, женщину упаковали в смирительную рубашку и вывели из квартиры. Мирон осмотрелся в поиске веника или другой утвари для уборки. Смёл на бумажный листок соль, смял его, засунул в пакет. С бусами только неловко получилось, разорванные Аня сразу заметит. Собрал в пакет зелёно-голубые бусины бирюзы. «Я закончил!» ― отправил сообщение Апостолу. Вышел, закрыв за собой входную дверь.

Анна в прекрасном расположении духа вернулась с выставки, включила свет: квартира не встретила её привычным уютом. Холодок пробежался по спине. Включила свет в ванной, в туалете, в комнате, на кухне. Зажгла благовонье. Внутреннее волнение сошло на нет, когда поняла, что в квартире одна. Приняла душ. Звонок от Апостола, легла на живот на кровати.

― Да, дорогой, я уже планирую спать, спасибо за чудесный вечер! ― дождавшись ответа, нажала на красную трубку.

Под стулом, возле письменного стола, заметила одинокую бусину бирюзы. Соскочила с кровати, подняла, покрутила в руках. Посмотрела в коробку с бусами: нить с бирюзой загадочно исчезла. Девушка погладила пальцем в ладони камень, понюхала. Сморщила нос. Зажала ладонь, отнесла на кухню. Наполнила стакан проточной водой, насыпала в него соль.

― Ведомо, не ведомо, чей секрет хранишь, расскажешь! ― погрузила бусину в стакан. Посмотрела на воду, соль не хотела растворяться. Босыми ногами прошла в комнату, перед шкафом частицы соли прилипли к коже ног. Перед взором Анны предстала ясная картина. Мужчины в белых халатах, хозяйка квартиры, и он… Ощущение покоя и тепла объяли девушку. Если он был тут, никому не даст её в обиду. Аня не знала, почему образ его вызвал у неё такие приятные ощущения. Возможно, потому что не исчез тогда во тьме ночи, он так и остался рядом. Она уснула с улыбкой на губах. Девушка понимала: если её бусы у него, неизбежно их пути пересекутся снова.

Перевёртыш

―Пётр Сергеевич, к вам Вадим.

― Инна, меня ни для кого нет. Я же сказал, занят! ― Апостол изучал документы.

― Он настаивает, что вопрос важный…― секретарь притихла в ожидании ответа.

― Пусть зайдёт!

Вадим, робко открыл дверь кабинета.

― Можно?

― Проходи, что за важный вопрос у тебя? ― Апостол, раздражённый нарушением его распорядка дня, вопросительно смотрел на подчинённого.

― Понимаете, в чём дело: я хотел бы прояснить ситуацию, по поводу Дома Музыки. После того дня от вас не поступало никаких указаний.

― Ты считаешь это важным вопросом?

― Нет, я хотел с вами по другому вопросу поговорить, без посторонних.

― Продолжай!

― В нашем отделе появился человек, который метит на ваше место.

― Ещё раз? Что делает? ― начальник с трудом сдержался от смеха, визуализируя фразу подчинённого. ― Метит в моё отсутствие? Приходит и метит?

― Не совсем так, этот человек хочет занять ваше место. ― Вадим деликатно выводил Апостола на беседу об интригах за спиной начальника.

― Вадим, тебе заняться нечем? ― Пётр Сергеевич негодовал от подобной беседы. ― Не отвлекай от работы людей, найду тебе дело.

― Вы, даже не хотите узнать, кто это?

― Меня не интересуют твои вымыслы и предпосылки. Ещё один такой визит и я тебя уволю! Достаточно понятно объяснил? Тебя кто устроил сюда? Дядя? Имей в виду, я не посмотрю на твои родственные связи, если будешь воду мутить. Пошёл вон отсюда!

Вадим, оскорблённый реакцией начальника, вышел в приёмную раскрасневшийся. Не закрыв дверь, быстрым шагом удалился. Апостол, проводив его взглядом, нажал кнопку вызова секретаря.

― Инна, вызови мне Мирона!

Начальник не любил интриги в коллективе, предпочитая давить на корню зреющее зерно сомнений. А тут подчинённый сам пришёл, дав повод в очередной раз задуматься о целесообразности его службы в отделе. Пётр не видел необходимости взрослых людей учить элементарным нормам этики и морали. То, что он наблюдал в ходе операции, если бы не удачное стечение обстоятельств, привело бы к провалу спланированных действий. Не по причине погрешностей плана, а именно служебного несоответствия. На фоне проступков Вадима, у Петра просыпалось глубокое уважение по отношению к Мирону.

― Пётр Сергеевич, добрый день! Вызывали? ― несмотря на сложный процесс осмотра квартиры Анны и поимку чёрной вдовы, Мирон выглядел бодрым и собранным.

― Проходи! Присаживайся. Рассказывай!

Изложив детали задержания, предложил начальнику составить совместно документальный отчёт о проделанной работе. С целью исключить детали, которые могли в перспективе навредить Апостолу.

― В данной ситуации это будет и вам подспорьем. Официально, ваша Анна теперь чиста. Но есть один вопрос, который у меня всё это время не выходит из головы. ― Мирон был рад тому, что начальник находился в своём нормальном состоянии.

― Спрашивай!

― Тогда, в