Шрифт:
Закладка:
Нет, я… не смогу так. Он слишком властный. Непримиримый. Жестокий. Мне нужно бежать. И с этого вечера, и из этого города, вместе с мамой.
Осторожно выглянула из кабинета.
Демьян стоит у поворота, прислонившись плечом к стене. Разговаривает по телефону.
Вздохнула и тихонько прикрыла дверь. Дошла до окна, распахнула створку. Высунулась на улицу и посмотрела на нетронутый снег.
Сняла одну туфлю, вторую. Выбросила их за окно и оставила створку открытой, черная штора тут же вздулась от ветра, как парус.
Да. Пусть Демьян думает, что я сбежала.
Он погонится за мной.
А я уйду, уйду, иначе просто сойду с ума.
Вернулась к шкафу, сдвинула в сторону дверь и вошла внутрь. Оглядела шубки на плечиках, вдохнула смесь из запахов – мех, духи и ароматизатор — и в носу защипало.
Пристроилась у стенки, среди чужих шуб. И затаила дыхание.
Успела мысленно сосчитать до десяти — и послышался скрип двери. Шаги Демьяна – неторопливые, почти бесшумные, как у зверя.
Дальше металлический звук – он дернул штору в сторону, и наверху лязгнули железные кольца.
Сквозь матовое стекло не вижу его, лишь размытый темный силуэт. Кусаю кончики пальцев и поторапливаю – уезжай, давай же.
Снова послышались шаги, и темное размытое пятно приблизилось к шкафу. Спиной вжалась в шубы, мех защекотал нос, накрыла его ладонью…
И оглушающе громко чихнула.
Створка тут же поехала в сторону.
Вздрогнула и подняла глаза на Демьяна.
На его лице нет раздражения или злости, в его взгляде интерес, любопытство, смешанное с азартом.
— Алина, – Демьян усмехнулся, — если выпрыгнуть в окно, в снег. И обувь потерять. Следы босых ног все равно остаться должны, – сказал он.
И шагнул в шкаф.
Дверь за ним поехала в сторону, закрываясь, отрезая нас от кабинета. Нам вдвоем в этой гардеробной так тесно, что у меня дыхание сбивается, и атакует паника.
— Ты лгунья, Алина, – за бедра он притянул меня к себе и резко развернул, грудью впечатал в стену, — лгунья и трусиха. Я уже и считать перестал, – рывком он задрал мое платье, — сколько раз ты мне обещала. Что я возьму, все, что хочу. И когда хочу. Что молчишь?
Его руки дернули трусики. Кружево врезалось в промежность, и меня как кнутом хлестнуло, по нежной коже, по чувствительному бугорку клитора.
Ахнула и уперлась ладонями в стену.
— От чего ты бежишь, любимая, ты скажи. От меня? Не надо, – шепнул.
Ощутила тяжесть его тела, он навалился на меня сзади, вжал в стену. Услышала, как звякает пряжка ремня и закусила губу до крови, от него бегу, хочется в это верить.
Но это неправда.
Мне жить мешает то, что я начинаю чувствовать к этому демону.
Демьян сдвинул трусики в сторону, и его пальцы заскользили по смазке. Он размазал ее по набухшим складкам. Коротко выдохнул. И я ощутила это – в промежность уперлась твердая головка.
Не сдержала стона, когда он надавил на складки, и головка скользнула в меня.
Поймала воздух открытым ртом, и в груди затрепетало сердце, от предвкушения и волнения.
Демьян вдруг отстранился, и я разочарованно всхлипнула, я готова была, к его вторжению.
Он развернул меня, пьяным взглядом впился в лицо. Его ладони надавали на мои плечи.
— На колени встань, – хрипло приказал.
И я не в силах бороться с его взглядом послушно съехала по стене вниз, к нему в ноги.
— Еще раз повтори, как ты меня не хочешь, – он запустил ладонь в мои волосы и надавил на затылок, притянул ближе к напряженному члену.
Толстый, длинный, в сплетениях вен. С потемневшей головкой – она блестит от моего сока.
— Оближи, Алина, – потребовал он. — Открой рот.
Тяжело сглотнула.
И как во сне разомкнула пересохшие губы, запретный плод не сладок – на вкус он горьковатый, с ноткой кислинки, он пряный, у меня перед глазами все кружится.
Провела языком по горячей головке. Демьян шумно выдохнул, крепче сжал мои волосы. Лизнула еще раз, языком ее очертила, накрыла ртом. И сомкнула губы.
Его трясет. Я его желание всей кожей чувствую, руками вцепилась в его брюки и прокляла этот вечер, этого мужчину, и этот костюм, он в нем так сексуален, так неотразим, что врать себе не могу больше.
Я влюбляюсь в Демьяна.
Член такой горячий, твердый, и в то же время бархатистый. С ума схожу, вбираю его в себя, он с трудом в рот помещается. Демьян, не церемонясь, намотал мои волосы на ладонь, и вбивается в мой рот, а я пьяна этим.
И плевать на то, что колени побаливают, губы растянуты, я, к своему ужасу, наслаждаюсь этим моментом – острым, пряным и пьяным. Ласкаю эрегированный член, стараюсь вобрать его глубже, чтобы сделать приятнее.
Внизу живота пожар, я сжала бедра, чтобы хоть немного унять пульсацию неудовлетворенности, и стала активнее ласкать член.
— Так ты «не хочешь»? – хрипло рассмеялся Демьян, и заставил меня подняться.
Отпустил мои волосы, и прикоснулся пальцем к моим губам. Взгляд темный, в нем жажда, я знаю, что Демьян видит – припухшие, влажные губы с размазанной помадой.
— Ну же, попроси, – шепнул он.
Я… не могу. Знаю, что он хочет, чтобы я попросила себя трахнуть, но я не могу. Словами. Переступить через себя, я ведь все помню.
Но еще я знаю, что в моих глазах то же сумасшествие и расплавленная похоть.
— Гордая, – Демьян развернул меня за плечи, и я снова оказалась распластана грудью по стене шкафа.
Почувствовала ощутимый шлепок по ягодицам, и тихо застонала. Прогнулась в талии. Тело своей жизнью живет. Не хочу ни о чем думать, хочу его огонь распробовать, и в нем сгореть, пусть и на одну ночь. Забыться.
Слышен шум, голоса, а еще скрип двери. Совсем рядом.
В кабинет кто-то вошел. Кажется, их двое.
Я дернулась, но Демьян зажал мне рот ладонью, и шепнул на ухо:
— Веди себя тихо. Будь послушной, Алина. Тебе понравится.
Он зажал меня между своим телом и твердой стеной гардеробной, мужская ладонь прошлась по животу, и скользнула под тонкую ткань трусиков.
— Блядский цирк, – услышала я мужской голос в нескольких шагах от нас. — Коваль вырастил себе «достойную» замену.
— Видно, что девка – шлюха, – рассмеялся второй, смутно знакомый голос. — Ей бы сидеть
