Если ты убьешь ее, то сможешь забрать ее дом и мужчину.

Заткнись, Кеот.

Нона перевела взгляд на тарелку супа, стоявшую перед ней. От оранжевой жидкости поднимался восхитительный аромат. Она понятия не имела, что это за ингредиенты. Несколько серебряных ложек были разложены вокруг. Она взяла ближайшую, рифленую, и осторожно зачерпнула ею жидкость. Сама тарелка была из великолепного фарфора, тонкая, как яичная скорлупа, и изящно расписанная сиреневыми узорами. Нона ела каждую ложку в смертельном страхе, что может как-то повредить тарелку.

— Нона? А ты как думаешь?

— Что? — Нона подняла глаза, внезапно забеспокоившись, что хлебает. — Да?

Регол, задавший вопрос, озадаченно посмотрел на нее.

Если ты хочешь размножиться с ним, просто скажи ему об этом.

— Я не... — Я не хочу размножаться с ним, и, если ты не заткнешься, я силой воткну тебя в свой мизинец и ОТРЕЖУ ЕГО! — Извини...

— Тебе не понравился суп? — Терра выглядела обеспокоенной.

— Что-то в нем, — сказала Нона. Потом, видя огорчение Терры, добавила: — Нет, не суп, он очень вкусный. А что в нем есть?

Терра просияла:

— Знаешь, мне никогда не приходило в голову спросить. Я могу позвать повара. Наверное, это хурма и еще что-нибудь. В наши дни все едят хурму. На днях я ела ее с треской у Доры Рисис! Я попрошу Эдриса позвать повара...

— Не надо! Он прекрасен. — Нона наклонила голову и взяла еще одну ложку, поглощая ее так же тихо, как Сестра Благоразумия.

Что такое хурма?

Понятия не имею. И заткнись.

Кеот скользнул вниз по ее шее и свернулся калачиком в животе, вероятно, чтобы лично проверить, в чем дело.

Рыба сменила суп, причем потребовалось четверо слуг, чтобы одновременно убрать тарелки и поставить на их место новые. Ара и Терра болтали о той или иной госпоже Сис, хотя знание Террой того, кто носил какое платье и какой цвет сейчас в фаворе при дворе, казалось, истощило даже терпимость Ары к таким деталям. Наконец Ара перекинула белокурую прядь волос через плечо и обратила свои голубые глаза на Регола:

— Ты в последнее время бил других послушниц до полусмерти?

— Нет, — Регол печально покачал головой. — Это лакомство предназначено для подмастерий. Сейчас я танцую с Гретхой, и она бьет очень сильно!

— Ваша профессия опасна, сэр. — Ара отодвинула тарелку.

— В ней есть свои преимущества. — Регол вытер тарелку куском хлеба, его манеры были манерами Калтесса. — Например, бесплатные обеды.

— А где еще ты обедал? — Ара выгнула бровь. Она выглядит намного старше своих пятнадцати лет, подумала Нона.

— Меня больше интересует, где я буду обедать. — Сквозь привычную маску Регола пробилось неподдельное возбуждение. — Шерзал сама попросила меня составить ей компанию в ее дворце!

Нона села, едва не опрокинув изысканный стакан, в котором ей принесли воду:

— Шерзал!

Ара примирительно приподняла руку.

— Ринг-бойцы — популярные гости за многими высокими столами. Раймел Таксис сделал весь этот бизнес модным, и этот тренд, похоже, пережил его.

Улыбка Терры была немного нервной:

— Я слышала, Шерзал получает огромное удовольствие в компании ринг-бойцов. Будь начеку, Регол.

— Всегда, леди. — Он молча кивнул. — Особенно рядом с Гретхой, но едва ли в меньшей степени в домах богатых и влиятельных. За исключением присутствующих, конечно.

Они все рассмеялись над этим, хотя, вероятно, по четырем различным причинам.

— А когда, скажи на милость, Шерзал будет иметь удовольствие побыть с тобой, Регол? — спросила Ара, Сис вплоть до кончиков пальцев.

— Примерно через месяц. — Регол опустил ложку в суп, очистив ее с восхитительным отсутствием чавканья. — Праздник... Стиввана?

— О! — Терра захлопала в ладоши. — Праздник Стиввана? Тогда ты будешь не один, дорогой Регол. Будут все, кто есть кто-то. Шерзал разослала целую тележку приглашений. Я сомневаюсь, что в этот день в любом особняке Сис останется кто-нибудь моложе пятидесяти. Я бы не удивилась, если бы она пригласила принцев Дарна и военачальников Скифроула! Она обещала нечто потрясающее!

— Не могу дождаться. — Регол, казалось, разочаровался, узнав, что трапеза во дворце окажется менее интимной, чем он ожидал.

Прибыли главные блюда: зажаренные целиком павлины, восхитительно украшенные грибами, затем краснокетч, выловленный из талых рек с южного льда. Нона самоотверженно ела, пораженная мыслью, что еда может быть намного лучше, чем та, что подавалась в трапезной Сладкого Милосердия, которую она считала раем.

Вслед за слугами, убиравшими второй набор тарелок, появилась горничная с подносом, уставленным фарфоровыми чашками, наполненными ароматной дымящейся жидкостью. Нона неуверенно посмотрела на чашки.

— Это называется чай, Нона. — Ара взяла свою. — Настой из листьев, выращенных в Геруле. Пьют во всех лучших домах.

Слово Герула показалось знакомым, земля далеко на востоке. Нона взяла свою чашку и понюхала.

— Приобретай вкус. — Регол усмехнулся ей через стол. — Ты должна работать над тем, чтобы научиться наслаждаться многими из самых дорогих вещей в жизни!

Что-то ударило в дверь с такой силой, что замок не выдержал. От неожиданности чашка Ноны выскользнула из ее пальцев. Сработал инстинкт, и Нона ухватилась за этот момент. Даже несмотря на то, что дверь продолжала угрожающе открываться, Нона первым делом поймала чашку, перехватив ее ленивое падение, и поставила на стол.

К тому времени, как дверь уже распахнулась достаточно широко, чтобы можно было увидеть Сестру Чайник, Нона, Ара и Регол вскочили на ноги, а за ними начали валиться стулья. Распахнувшаяся настежь дверь ударилась о стену.

— Не пейте его! — Стулья с грохотом упали на пол, когда Чайник вошла в комнату. Ее взгляд, казалось, был прикован к Реголу.

— Чт... — Терра, все еще сидевшая с чашкой на полпути к губам, моргнула и огляделась вокруг, удивленная тем, что все остальные стоят.

— Не пейте его, — повторила Чайник, наклоняясь над столом, чтобы взять дымящуюся чашку из рук Терры.

Нона проследила за взглядом Чайник. Не Регол — служанка позади него. Регол, поняв это, резко обернулся, но женщина схватила его за запястье и шею, надавила на нервный узел и заставила встать на колени.

— Чай не отравлен, Чайник. — Женщина стояла прямо, с каждой секундой все меньше походя на служанку.

Она солгала тебе. Своим телом. Как твое отравленное яблоко, которое пытается учить тебя.

— Я пришла поговорить с Зоул. Если бы я хотела, чтобы твои послушницы умерли, ты бы сейчас собирала их теплые трупы. — Женщина отпустила Регола с таким толчком, что тот растянулся на полу. Она была моложе, чем думала Нона, возможно, так же молода, как Чайник, ее волосы были черными, как у хунска, и заплетены в тугую косу. Темные глаза смотрели поверх высоких скул. В ней была жесткая красота. И угроза.