Шрифт:
Закладка:
— Кого это вас? — задумчиво хмурит изящные темные брови.
— Как дела на работе? — отхожу к окну, достаю из кармана пачку с куревом и открываю форточку.
— Все в порядке, — идет за мной следом.
— Никто не обижает? — прищуриваюсь, внимательно наблюдая за ее реакцией.
— Нет, — отрицательно качает головой. — Армена как будто подменили. Больше не достает меня своими пошлятскими шутками. А позавчера его вообще петух в задницу клюнул. Премию выдал. Небольшую, но все равно приятно.
Затягиваюсь глубже. Медленно выдыхаю дым. Гаспарян — тот еще черт, но трусливый, как заяц.
— Спасибо. Я знаю, что это ты запугал его, — улыбается, озвучивая свою догадку.
— Не выдумывай, — стряхиваю пепел, сохраняя морду невозмутимой.
— Я ж не дура, Илья.
— Подыщи себе нормальную работу, Лен. По ночам девочкой на побегушках обслуживать пьянь в караоке — это не для тебя.
— А что для меня, по-твоему? Образования нет, связей тоже. Богатого спонсора-папика искать не хочу. Но могла бы, — добавляет, как бы, между прочим.
— Это самый тупой вариант.
— Здесь, в Москве, продажные связи — распространенное явление. Мне предлагали, если хочешь знать. Катька Уварова в этой сфере уже в районе полугода варится.
— Дура твоя Катька, — тушу окурок о края пепельницы.
Еще при первой встрече понял, что подружка Свечки слаба на передок.
— Дура не дура, а вон, с новым айфоном и сумочкой от Валентино в Тайланд едет со своим хмырем.
— Ага, и не факт, что оттуда вернется, — хмыкаю, убирая руки в карманы.
— Звала меня с собой, кстати. Третьей, — выдерживает многозначительную паузу. — Но я отказалась.
— А че так? — интересуюсь насмешливо, полностью разворачиваясь к ней корпусом.
— Зачем мне старикан. Я молодого хочу. Сильного, красивого и сексуального. Такого, как ты, — снова гладит ладонями мой живот, после чего тянет за ремень к себе. — И деньги мне не нужны. Только качественный секс и немножко твоего внимания. Согласись, не так уж много, правда?
Молчу в ответ. Она снимает с себя свитер и прижимается голой грудью к моему торсу.
— Как ты сегодня хочешь, Илья? — оплетая руками, жарко шепчет на ухо и призывно выгибается. — Наверное, вот так?
Сползает вниз по стене и, лукаво подмигивая, расстегивает молнию на моих джинсах.
Сгребаю темные волосы в кулак, смотрю на Ленкины приоткрытые губы и вдруг представляю на ее месте маленькую рыжую стерву. Стерву, вставшую передо мной на колени. Стерву, глаза которой смотрят на меня. Стерву, абсолютно обнаженную и покорно открывшую рот…
Эта нечаянная фантазия шарахает по башке с такой силой, что в легких внезапно заканчивается воздух. Образ Рыжей зависает в мозгу навязчивой цветной картинкой. В горле становится сухо, а в трусах невыносимо тесно.
* * *
— Паровоз, там это… — Тоха застывает на пороге и пялится на Ленку, уцепившуюся за мои боксеры.
Она раздраженно убирает руку и матерится.
— Стучаться не учили, Черепанов? — поднимается на ноги и, не стесняясь своей наготы, тянется к пачке сигарет, лежащей на подоконнике.
Хоть бы прикрылась.
— Типок оклемался минут двадцать назад, ты просил сообщить, — обращается ко мне Тоха, прочищая горло. — Кир взял его в оборот. Щас расколет.
Череп говорит со мной, однако его взгляд все равно снова уплывает в сторону Свечки, дымящей у окна.
— Иду, — тяну вверх штаны и направляюсь к выходу.
— Сорян.
— Кайфолом, — цокает Ленка языком.
— Одевайся, — оборачиваюсь у двери. — Витос подкинет тебя домой.
— Не поняла? — обиженно на меня таращится.
— Время позднее. Тебе пора. Я позвоню.
Смотрим друг на друга пару секунд. Она поджимает губы и забирает со стула свитер.
— На листке написала, какие таблетки надо давать и в каком количестве. А лучше отвезите парня в больницу, мало ли что с ним.
— Пошли, Череп, — застегиваю ремень и двигаю в соседнюю комнату. Туда, где вовсю идет допрос.
— Имя и фамилия.
— Долго молчать собираешься? Или память отшибло?
Максим, который не Максим, сидит на диване и лупится себе под ноги, никак не реагируя на Дыма и Кабана.
— Может, он глухонемой? — предполагает Виталик.
— Нет, — с ходу отметаю эту версию.
— Эу, але! — Кир толкает нашего «гостя» в плечо.
— Отвали, — произносит тот, стреляя в него предупреждающим взглядом. И хотя по состоянию он очень слаб, посыл вполне себе крепкий и самоуверенный.
— Слышь, борзый, отгребешь, отвечаю! — слышу угрозу в голосе Дымницкого. — Ты кто такой, спрашиваю! Имя, фамилия.
— Где кулон? — игнорируя его вопросы, ощупывает карманы.
— Который для Насти? — уточняю на всякий случай.
— Верни.
Успеваю заметить, как морщится, услышав имя девчонки.
— Непременно. Но сначала поговорим, — ставлю стул напротив.
— Один на один, — выдвигает свое условие, откидываясь на спинку дивана.
— А ты не охерел ли случаем? — взрывается Дымницкий.
— Дайте потрещать, — пресекаю дальнейшую бычку. — Рассос. Чаю выпейте. Витос, Лену отвези, пожалуйста, домой. Все равно тебе по пути.
— Лады, Илюх.
— Сколько? — передо мной вырастает фигура Свечки, демонстрирующей пострадавшему три пальца.
— Четыре.
— А так?
— Три.
— Ясно. Голова кружится? Тошноту ощущаешь? — не отстает от него она.
— А ты врач, что ли?
— Ага, недоветеринар, — ухмыляется она.
— Нормально мне. Почти, — добавляет, прикрывая глаза. Сжимает челюсти.
— У тебя, скорее всего, сотрясение. Все признаки вроде как имеются. А вообще, что болит? — Свечка делает шаг вперед и без смущения начинает его трогать.
— Ёп… — кривится он и пытается отодрать от себя ее настойчивые руки.
— Ребро, одно или два, возможно, сломаны. Область печени при пальпации меня тоже беспокоит. Короче, как я и сказала, в больницу его везите, ребят.
— Нет! — наотрез отказывается «пациент».
— Почему?
— Я уйду утром. Дайте одну ночь перекантоваться, — трет глаза.
— Больше ниче не хочешь? Горячий ужин, телек, одеяльце, — насмешливо перечисляет Дымницкий.
— Обойдусь. Полежать просто надо. Плывет все чет…
— На хер ты притащил сюда эту наглую падлу, Паровоз?
— Свинтите все, по-братски, — командую раздраженно.
— На моем диване он спать не будет, — уходя, бросает Кир.
— Всем пока! А ты, Максим, выздоравливай, — Свечка забирает свою сумку со стола и, коротко мазнув губами по моей щеке, уходит вслед за парнями.
— Отдай цепочку, она мне дорога.
— Я понял.
— Откуда про Настю знаешь? Я говорил? — догадывается, ощупывая разбитый нос.
— Да, но твоя личная жизнь меня волнует меньше всего. Лучше объясни, чего хотели от тебя те двое.
— В двух словах не рассказать.
— А я никуда не тороплюсь, «Максим», — делаю акцент на его имени.
— Данила, — поколебавшись, протягивает руку. — Меня зовут Даня Клим.
— Ты числишься в розыске? — сразу напираю на него с вопросами.
— А ты мент, что ли?
— А что похож?
— Ни хрена, — фыркает, глядя на меня.
— Ну вот и прояснили.
— Я тебя благодарен
