Отто Фукс возвращался после велосипедной прогулки по окрестностям Мюнхена. Слегка вспотевший, он стоял на перроне маленькой станции и тяжело дышал, так как последние десять минут интенсивно крутил педали, чтобы не опоздать к поезду. Поезд пригородного сообщения опаздывал, но Отто тем не менее не жалел о напрасно приложенных усилиях, так как считал резкое увеличение нагрузки в конце прогулки полезным, несмотря на предупреждение домашнего врача: «Вам, господин Фукс, в ваши годы и при вашей сидячей работе я бы рекомендовал избегать внезапных интенсивных нагрузок». Дыхание постепенно успокаивалось, и, когда подошел поезд, от предпринятого рывка остались лишь воспоминания.

Отто вошел в вагон. Велосипед он оставил внизу, в просторном тамбуре, а сам поднялся на верхний уровень. Людей в вагоне было немного, чему коммерческий директор издательства откровенно порадовался, так как терпеть не мог большие скопления народа. Он выбрал одиночное место в начале вагона. Перед креслом был столик с оставленной на нем газетой. Отто сел, вытянул ноги и прикрыл глаза. До Мюнхена было полчаса езды. Он почувствовал, что засыпает, но не стал сопротивляться объятиям Морфея и вскоре задремал.

Отто проснулся от того, что кто-то легонько прикасался к его плечу. Пожалуй, уже Мюнхен, и, по видимому, кто-то решил его разбудить. Он быстро посмотрел направо в окно и увидел, что поезд продолжает двигаться и за окном все тот же сельский пейзаж. Интересно, что это за нахал, решившийся потревожить спящего человека? Отто посмотрел налево, потянул носом воздух и понял, что нахал, стоящий позади него, просто пьян и не может адекватно оценить, спит он или нет и поэтому толкает его в плечо, чтобы что-то спросить.

– Что вам угодно? – возмущенно буркнул Отто, повернув голову и взглянув в бесцветные глаза небритого мужчины.

Почувствовав недовольство в голосе, незнакомец отдернул руку и испуганно сказал:

– Простите… Я не заметил, что вы спите. Я просто хотел спросить, нужна ли вам вот эта газета, – небритый кивнул в сторону лежащей на столике газеты.

Газета ему, конечно, была не нужна, более того, она ему не принадлежала, но, рассерженный непрошеным вторжением, Отто сухо сказал:

– Да, я буду ее читать.

Извинившись, мужчина побрел дальше вдоль вагона, а Отто, продолжая про себя возмущаться, развернул газету. Это была «Бильд». У него сразу же возникло желание положить газету на место. Как человек, работающий в издательстве, он ненавидел желтую прессу и ее дешевые приемы привлечь к изданию читателя. Все они строились на нездоровом желании людей узнать какие-нибудь новые сплетни о знаменитостях или свежие подробности о произошедших преступлениях. Отто Фукс уже начал складывать газету, чтобы небрежно бросить ее на столик, но вдруг его внимание привлек заголовок на одной из страниц: «Новые подробности происшествия в Эрфурте». Если бы в заголовке упоминался не Эрфурт, а какой-нибудь другой населенный пункт, то через пару секунд газета снова легла бы на то место, где лежала. Но Эрфурт был городом, в котором проживала его единственная сестра Эльза, и Отто решил удостоить заметку своим вниманием.

Заметка была короткой, и глаза Отто быстро побежали по тексту:

«Обнаруженный на прошлой неделе на окраине Эрфурта труп неизвестного мужчины был опознан. Опознала его супруга Гизела Оберман из Франкфурта-на-Майне, до этого обратившаяся в полицию по поводу исчезновения ее мужа Вальтера Обермана. Как и почему Вальтер Оберман попал в Эрфурт, пока неясно. Полиция Эрфурта продолжает расследование и была бы благодарна за любую помощь в расследовании».

Отто тупо продолжал смотреть на строки заметки, которые вдруг почему-то запрыгали перед глазами. Знакомая фамилия. Откуда он ее помнит? Уж не ее ли произнес тогда переводчик Аксель Бекман? Этот заносчивый баловень судьбы. И ведь Франкфурт-на-Майне… Именно его упоминал Бекман. Справа за окном возникли строения мюнхенского вокзала.

Он схватил газету, сунул ее в рюкзак и, забросив рюкзак за спину, торопливо спустился в тамбур к своему велосипеду. На перроне он отыскал лифт, возле которого уже образовалась очередь из пассажиров с велосипедами и тяжелой поклажей, дождался своей очереди и, поднявшись и проведя велосипед через зал, вышел на улицу. Отто медленно крутил педали, ощущая, как вызванное прогулкой приподнятое настроение улетучивается и его постепенно начинают одолевать мрачные мысли.

Дома он сварил себе кофе, прикурил сигарету и, усевшись в глубокое кресло, погрузился в воспоминания.

Когда после смерти отца Отто мать повторно вышла замуж за Герхарда Фукса, семья из Ваймара перебралась в Эрфурт. После окончания университета Отто редко появлялся дома. Он приезжал, конечно, когда умерла мать и когда немногим раньше до ее кончины умер отчим, был еще несколько раз (одним из поводов для приезда была свадьба Эльзы). Сестра же продолжала жить в Эрфурте. Иногда они звонили друг другу. Таким образом он узнал, что Эльза развелась с мужем, что ей не хватает денег, чтобы воспитывать детей. Несколько раз Отто переводил деньги на ее счет. Потом все чаще, разговаривая с Эльзой по телефону, он стал слышать в ее голосе те интонации, которые присущи нетрезвому человеку. Ему стало понятно, что сестра пьет. Когда он пробовал заговаривать с ней об этом, она энергично протестовала, убеждая Отто в том, что это не так. Другой реакции он и не ожидал, и постепенно их общение почти полностью прекратилось.

Как только переводчик Аксель Бекман, сам того не подозревая, сообщил важную новость о медальоне, вернувшемся в семью Оберман, Отто сразу же связался с сестрой. Коротко поинтересовавшись ее делами и жизнью детей и узнав, что мальчики продолжают идти не по той дорожке, Отто рассказал Эльзе о существовании письма их покойного отца и том известии, которое неожиданно принес переводчик с английского Аксель Бекман. Эльза быстро сообразила, что если все это правда и если еще не поздно, то можно получить неплохие деньги. Она не могла ничего посоветовать Отто, но пообещала, что подумает, как действовать дальше. Что надумала Эльза, было не ясно до настоящего времени. С тех пор он еще пару раз звонил сестре, и она не очень трезвым голосом отвечала, что без мальчиков она вопрос получения наследства решить не может, а мальчики еще не готовы. Подробностей Эльза не сообщила, но из ее странных намеков Отто понял, что у мальчиков проблемы с правосудием. У него также не было никаких сомнений, что сестра ведет прежний образ жизни и нет ни малейшего шанса, что она может что-то предложить относительно получения наследства самостоятельно.

Больше Отто не звонил сестре. Несмотря на желание получить наследство, он не очень верил в осуществимость идеи и положился на то, что самые молодые потомки Адольфа Гринберга свяжутся с ним сами. И вот пришла неожиданная весточка… Причем таким странным образом… Вдруг к смерти Вальтера Обермана имеют отношение его племянники? А может быть, здесь и нет никакой связи с его родственниками? Простое совпадение… Но вдруг подумают, что он приложил к убийству Вальтера Обермана руку, вдруг его разыщут, допросят и об этой истории узнают в издательстве? Настроение испортилось еще больше. Выкуренные сигареты горкой лежали в пепельнице. Отто нервничал, не зная, что предпринять и надо ли вообще что-то предпринимать. Вдруг он ошибается и напрасно думает о решении несуществующей проблемы? Ведь прошло почти два года, и за все это время ему не пришлось выслушать от родственников ни единого плана, как получить наследство. Решили действовать в одиночку? Заполучить медальон, а дядю и брата оставить с носом? Что ж, и это возможно в наше время… И разве только в наше? А что они могут без него сделать? Им ведь ничего не известно про историю с медальоном… А что известно ему, Отто Фуксу? Что есть некий медальон, который может принести «несметные» богатства, что есть некая семья во Франкфурте-на-Майне, якобы владеющая этим медальоном… Пожалуй, и все. Он говорил сестре о существовании медальона, но не называл никаких имен и названий населенных пунктов… Или называл? Отто впервые в жизни поймал себя на том, что чего-то не помнит. И он стал успокаивать себя тем, что если даже и сболтнул лишнее про медальон и богатство, то вечно пьяная сестра вряд ли что-то запомнила. А вдруг запомнила? Тогда он, расчетливый Отто Фукс, сам себя подставил. Надо что-то предпринять… Но что именно?..