Про какую Каш говорил военную базу, уточнять не было необходимости, она была одна единственная на всю планету, то немногое, что ещё осталось у свободных аграфов от прежнего могущества. Находилась база недалеко от фермы, за холмами, если идти по прямой — меньше десяти километров. Там была настоящая техника, которая может совершать перелёты между звёздами. Вот только с тех пор, как после большого предательства (выхода из строя всех Искинов одновременно) аграфы столкнулись ещё и с рептилоидами, в своём большинстве это были неработающие обломки, немногие ещё находящиеся в строю корабли были вручную перебраны уже по несколько раз. Сколько там осталось процентов рабочего ресурса — лучше не спрашивать. Иначе министерство пропаганды обвинит тебя в пораженчестве и распространении панических слухов.

Пусть наши защитники тогда хорошо змеиномордым всыпали и с тех пор надёжно охраняют границы, но и рептилоиды, со своей стороны тоже в долгу не остались, они сделали что-то с метрикой пространства, теперь ни одно судно не может совершить гиперпрыжок из этой системы. Так и продолжалось это противостояние вот уже две тысячи лет, аграфы не желали сдаваться, рептилоиды не хотели отступить и оставить в покое колонию, постоянно прощупывая её на прочность. Хотя если посмотреть честно на ту технику, что ещё оставалась в рабочем состоянии, такого же массового вторжения рептилоидов аграфы ещё один раз не выдержат.

— А откуда взялись эти двадцать кораблей? — спросил Тин, — опять змеиномордые нашу оборону прощупывали? Но почему тогда мне учитель сегодня утром ничего не сказал, он бы этих мерзких рептилий обязательно почувствовал, он же не просто так входит в совет обороны планеты. Учитель самый сильный среди других хранителей, меня вот заметил.

Тин не удержался от того, чтобы похвастаться перед братом, — Учитель говорит, ещё лет пять упорных тренировок и можно готовиться к вступительным экзаменам, чтобы меня взяли в военное училище, обучаться на планетарного защитника.

-Хорошо тебе,— завистливо вздохнул Каш,— хоть ты и старше меня на целый год, а до сих пор на ферме. А меня уже на следующей неделе, когда приедут забирать продукты, отдадут в город. Там нужны хорошие ремонтники, а дальше держать меня на ферме отец по закону "о равных для всех возможностях", не имеет права. Я и так уже съел непозволительно много особо ценных ресурсов, предназначенных в первую очередь для защитников.

-Не надо забывать, что все аграфы — одна семья. "Мы должны питаться правильной и здоровой пищей". Передразнил Каш писклявый голос жирного чиновника, с трясущимся от праведного негодования подбородком, из министерства "Правильного питания".

— Только одного я не пойму, если эта еда здоровая, то почему от неё все становятся такими тупыми, вялыми и жирными, я даже слышал, — Каш понизил голос, — уже были случаи, что некоторые аграфы от такой пищи умирают.

Хотя министерство пропаганды объявило, что нет повода для беспокойства, умершие аграфы не по инструкции использовали свободно распространяемые специи, злоупотребляли посторонними химическими ингредиентами и неправильно их употребляли, что и привело к летальному исходу при приготовлении блюда. У Каша не было веры в информацию, выдаваемую официально.

В отличии от твёрдых норм на пищу, на специи прежде ограничений не было, до случаев массовых смертей, всколыхнувших общество. После этих трагических происшествий мало того, что суточный паёк опять для всех урезали — в заботе о здоровье нации, а вовсе не потому, что часть пищевых баков окончательно вышли из строя, так и специи стали выдаваться в строго определённых, правильнее сказать — минимальных, количествах, исключающих всякую возможность отравиться.

-Я эту коричневую склизкую и вонючую дрянь, которая называется "здоровое" питание, даже представить себе не могу, как можно её есть саму по себе, а уж без хорошего количества специй, забивающих запах и вкус, тем более. А мне теперь этой гадостью всю свою жизнь придётся питаться, о детских годах, проведённых на ферме, буду вспоминать как о сладком счастливом сне.

Тин не раз уже замечал, если Каша не остановить — он будет болтать без умолку, и где только он собирает все эти слухи. Хотя, известно откуда он их берёт, сидит каждую ночь на базе и слушает разговоры защитников. Отец последние полгода совсем не загружает его работой, сказав, погуляй сынок напоследок, больше такого в твоей жизни не будет. Мать, услышав такие слова, залилась слезами. Каш продолжил рассказывать свежие новости, его умение анализировать информацию и по отдельным крупинкам выстраивать целостную картину происходящего, всегда восхищало Тина. Каш хоть и младший брат, зато какой умный.

— В городе, опять нормы квадратных метров сократили, теперь министерство социального обеспечения гарантирует для одного аграфа только два на полтора квадратных метра общей площади в жилой капсуле. Мол, были произведены новые более точные расчёты, которые показали, что это самая благоприятная и комфортная, более способствующая здоровому обществу и правильному психологическому климату площадь, на которой аграфу можно чувствовать себя в безопасности.

Что-то я не верю, что наши славные предки, которые так любили свободу, что ради неё покинули свою родину, жили в таких условиях. Пусть даже министерство пропаганды приводит в пример древние леса, из которых аграфы не могли выйти, окружённые враждебными хищниками, всяко там в лесах поменьше народу жило. Да и детей в городе у тех, кто там живёт, никогда не рождается, что тоже наводит на определённые размышления. Всё ли так хорошо с этим правильным питанием?

Тин, на всякий случай, оглядываясь по сторонам, сказал брату понизив голос, — Ты бы поосторожнее говорил о таких вещах, услышит ещё кто, донесёт в министерство пропаганды, тогда не только у тебя будут проблемы. Заберут ферму у нашего отца и отправят его обратно в город за то, что не может воспитывать идеологически правильных детей, кому от этого хорошо будет? Он же не переживёт этого, второго шанса снова получить работу и ферму ему никто не предоставит.

А такие случаи бывали не так редко, когда фермеров возвращали обратно в город. Кто-то не смог воспитать правильного и верного сына своего народа, кто-то не мог справиться с изнуряющей работой с утра до ночи на ферме. Стоило только упасть еженедельным поставкам продовольствия, тут же приезжала городская комиссия из министерства равных возможностей, и очень скоро на ферме уже трудился другой аграф, ошалевший от счастья, что видит небо над головой. Выйти