«Проводил» местное хулиганье, проследил, чтобы они забрали нокаутированных, те до конца так и не пришли в себя, что мычали и стонали, взгляд был мутный, разфокусированный. Предупредил тех, кто в сознании, чтобы не гуляли здесь, бить буду постоянно и без поиска причин. Раз они тут окажутся, значит, уже повод.

И вернулся за стол. Мои товарищи, как оказалось, без меня не ужинали. Да и, собственно, драка, или, точнее, ох, избиение хулиганов, шло не долго, минут десять — пятнадцать, не более. Даже блюда не остыли.

Поэтому мы дружно набросились на заказанную еду. Она, кстати, была не очень, простая, без изысков: суп с домашней лапшой на мясном соусе на первое, и макароны с котлетой под томатным соусом на второй. К этому подходили три куска черного хлеба, два пирожка с яйцом и зеленым луком, сладкий чай.

Трапеза, в принципе, была очень простой, но не скудной по объему. Вообще, я как человек деревенский и из простой семьи, лучшего и не ел. Тем более, столовские поставили нам свой презент — одна из женщин — полная, но еще миловидная, как она сама представилась, Гретхен, дала нам три тарелки с гуляшом. А в нем было действительно свиное мясо, а не сало с хрущами.

Я благодушно не отказался, благо гуляш был совершенно бесплатен. Я так понимаю, девушки нам дали свои порции. А что, я посчитал, я за всю нашу мужскую команду отработал, хулиганов отучил. Парни, я заметил, ели скромно, откровенно стеснялись. Будто и не в Советской Армии служили.

Пошутил над ними:

— Кушайте живее, товарищи, не стыдитесь, вы же будущие советские офицеры, вам должно быть всюду море по колено!

Парни только похмыкали, поулыбались, двое самых скромняг густо покраснели. Лишь один из них рыжий Вася попытался вербально мне ответить, осторожно спросил:

— Гляжу я на тебя, товарищ прапорщик, на нас, и как бы мы и в разных армиях служим. Да?

На это у меня был готовый простой ответ, не про Инмара же говорить:

— Вы, товарищи, очень уж стараетесь усложнять. Между тем ответ прост. Вот посмотрите: кто вы по сегодняшнему званию и кто я?

Вася метнул на мои погоны прапорщика, только усмехнулся, сделал большой глоток остывающего чая. Явно хотел что-то сказать, но промолчал.

— Вот видите, товарищи. Когда вы сами станете прапорщиками, я уверен, станете храбрее и даже наглее. Боле того, товарищи, вы же профессиональные спортсмены?

— Да! — недружно ответили мои спутники и добавили каждый свое: — стараемся, готовимся, работаем.

— Вот, товарищи, а кто вы по спортивному мастерству?

Я, вообще-то просто хотел их мягко подколоть. Не получилось. Они недоуменно переглянулись и буквально воткнулись в меня взглядами.

Пришлось им объяснять. Как я и полагал, все они были перворазрядниками, в большинстве по лыжам. А рыжий Вася аж по двум видам спорта, еще и по стрельбе. Этим он явно гордился, и сказал мне с пафосом. Мол, только еще за двадцать, а уже такие успехи!

— Вот, — подытожил я, делая вид, что не заметил его невинного хвастовства, — а теперь посмотрите, кто я в этом направлении?

— Э-эм, — задумчиво предположил сосед Васи коренастый Гера: — кандидат в мастера спорта?

— Спасибо, Гера, — искренне поблагодарил я его, — высоко меня ценишь, раз ставишь меня выше себя. Но нет, все же маловато будет. Надо бы еще надбавить.

— Что, мастер спорта СССР? — удивился Гера, аж рот открыл от изумления, — не может быть!

Экие они, право, что же так смотрят низко. Уточнил оценки Гера и, видимо, остальных:

— Мастер спорта международного класса, прошу любить и жаловать!

Тут уже все удивились, да так, что ярко показали это на своих лицах. Алексей, самый старый из них, даже позволил немного пошутить:

— Ты, наверное, начал бегать на лыжах уже в младенчестве, если в молодости стал в таком высоком звании. Охренеть, мимо стула не сесть!

А Гера уточнил ему в след:

— С нашими первыми разрядами мы по сравнению с тобой, как малые дети.

М-да, что-то их не туда потянуло. Я-то в Бога верую, но, во-первых, Инмара, а не Христа, а, во-вторых, я его реально видел, он мне помогал. А эти?

— Вот и хорошо, — несколько оживленно сказал я, — вам будет легче. Это я на ощупь шел по жизни, а вы уже можете видеть будущие ориентиры.

Гм, не знаю, внушил ли в них оптимизм. Судя по лицам (мордочкам), наоборот, я весь ужин кормил их лимонами. При этом злодейски насильно давил в рот и похохатывал.

Их проблемы. Поели, я подошел к кассе, полюбезничал с кассиршей Надей (хоть одна имела нормальное имя). Она охотно поговорила, заодно купил несколько пирожков, перед сном для общего перекуса. И на кровать!

Не знаю, кто как, а я хотел спать после утомительной дороги. Сразу разделся, укрылся одеялом и, чао бабушка, я улетаю. Завтра будет важный и утомительный день. надо обговорить учебный процесс, главным образом, досдачу предметов.

Потом договориться на счет участия в армейской спартакиаде, ведь придется пропускать занятия. У студентов ОЗО с посещением занятий будет не очень. И, скорее, и здесь профессура махнула рукой на это. Но рисковать не стоит, вдруг попадется какой-нибудь принципиальный профессор и размажет меня тонким слоем по аудитории.

Так и уснул под эти мысли. Ребята еще потом долго не спали, разговаривали друг с другом, с подошедшим штатским, даже имя разобрал. Его, оказывается, звали Валера. Но я все равно полностью не проснулся, а потом окончательно уснул.

Утром, как и положено, вся комната позорно проспала. Ведь еще в XVIII век был сформулирован закон Ломоносова–Лавуазье. Суть его, говоря современным языком, звучит так: масса веществ, вступающих в химическую реакцию, равно массе веществ, образующихся в результате реакции.

То есть, если вы долго не спите вечером, то утром рано не фига не встанете. Ну а что, взрослые же люди, сами себя контролируете. Сходил на кухню за кипятком. Получил там и кипящую воду, и массу впечатлений.

Оказывается, на кухне дежурил пост от комитета комсомола. Понятно же, если от комнаты хотя бы один человек не идет за кипятком для чая, то комната элементарно проспала учебные занятия. Для студента учеба та же самая работа, а это в СССР