Шрифт:
Закладка:
Бывая в галерее, он иногда останавливался у своих работ и вспоминал, когда и где писал их. Он охотно рассказывал нам подробности походов, боев…
На картине «Под Плевною. 30 августа 1877 года» была изображена ставка верховного главнокомандующего. В этот день справлялись именины царя, и командование решило преподнести ему подарок - взять Плевну. Во время атаки было уложено тридцать тысяч русских солдат, и все-таки Плевна не была взята. Верещагин на картине справа изобразил стол с бутылками шампанского. Командование собиралось отпраздновать взятие крепости.
Верещагин, участвовавший сам в походе, изобразил все, как было. Но картину ему запретили, и столы с шампанским пришлось отрезать, только тогда картина была разрешена. Об этом страшном эпизоде под Плевной сохранилась студенческая песня на мотив «Дубинушки»:
Именинный пирог из начинки людской
Брат подносит державному брату…
Василий Васильевич всегда говорил прямо, резко и смело. Других художников он мало кого любил, а тех, кто придерживался классицизма, [113] ненавидел.
Он нам рассказывал, что, когда он поступил в Академию художеств и получил задание написать картину на классическую тему, картину он выполнил, но сжег. Он так ненавидел все академическое, что отказался принять звание профессора и академика. Он ценил искусство свободное, независимое. Однажды до него дошел отзыв одного художника: «Верещагин плохо пишет». Он меня подвел к своему этюду - две мужские фигуры в полосатых халатах на солнце - и сказал:
- Пусть-ка попробуют так написать. Очень ему нравился этот этюд.
Про свою картину «Торжествуют» он рассказывал, что эта картина во время путешествия по выставкам была прорвана на месте неба.
- Вот пришлось птицу нарисовать, где была дыра, - показал он мне место прорыва.
В. В. Верещагин. 1890-е гг.
В 1888 году Верещагин решил устроить выставку в Америке и попросил Третьякова дать те картины, которые уже были куплены в галерею. Третьяков никогда картин на выставки не любил давать, но на этот раз, правда, очень неохотно, но все-таки дал. Выставка в Америке была сделана очень богато, в чисто русском стиле. Служащие были одеты в русские костюмы, в буфете подавался русский чай, на каждый стол самовар. Выставка пользовалась большим успехом. Но когда пришло время уплаты по счетам, то оказалось, что расходы превышали доходы по выставке. Администрация наложила арест на картины. Верещагин с трудом выручил картины, принадлежащие Третьякову, а остальные были проданы с аукциона…
В. В. Верещагин. Смертельно раненный. 1873.
Когда Василий Васильевич закончил свои картины из войны 1812 года, он пригласил к себе Третьякова. Помню, Павел Михайлович ездил к нему с Верой Николаевной. Однако ни одной картины Третьяков не купил: он считал их слабее тех, которые уже были в галерее. Часть картин из этой серии попала к нам уже много лет спустя.
Между прочим, есть у нас в галерее этюд Шишкина «Сосны, освещенные солнцем», очень хороший этюд. Третьяков так ценил его, что одно время держал не на стене, а на особом мольберте. Так много солнца здесь, так ярко все! Верещагин рассказывал мне историю этого этюда. Однажды Шишкин пригласил его посмотреть новые работы. Между прочим, и этот этюд. Верещагин резко сказал, что этюд ему не нравится, он слишком записан. Шишкин протянул палитру Верещагину:
- Ну, поправьте, как вам нравится.
Верещагин взял палитру, усилил свет солнца и тени на первом плане сосен и на траве, кое-где насадил выпуклые цветочки, ручкой кисти процарапал сучья у сосен, усилил просвет облаков и глубину неба между веток, местами тронул краской ветви сосен. Этюд сразу заиграл. Третьяков, увидев его, сейчас же купил и ценил его, как лучшую вещь Шишкина. [114]
С письмами Третьякова я часто бывал у Верещагина в Кокоревском подворье, возле Кремля, где он жил первое время, и в его мастерской у Коломенского. Василий Васильевич был всегда прост и любезен. Он подарил мне свои книги о путешествиях с любезной надписью… Он все собирался написать нас - меня и Ермилова - в залах галереи.
- Изображу вас, как вы работаете с Третьяковым.
И не успел.
Отправляясь на русско-японскую войну, он приходил к нам в галерею прощаться. Уезжал он бодрый, полный сил. И не прошло месяца - вдруг весть: Василий Васильевич погиб на броненосце «Петропавловск» вместе с адмиралом Макаровым. Жена его была так потрясена, что заболела и в больнице кончила жизнь самоубийством.
Некоторые художники доставляли Третьякову большую тревогу, особенно Н. Н. Ге. Его картины вызывали очень большие споры. Из-за картины «Что есть истина?» Третьяков выдержал много нападок, выставив ее в начале 90-х годов в галерее. Когда Н. Н. Ге умер, его сын пожертвовал в галерею многие его работы и между прочим «Распятие» («Три креста»). Третьяков решил устроить посмертную выставку работ художника. Мы уже приготовили выставку. Вдруг за три дня до открытия из Костромы приезжает директор фабрики Третьяковых. Каждый раз по приезде он обычно заходил в галерею и спрашивал меня:
- А ну, покажи, что вы купили с Павлом Михайловичем?
Я повел его в галерею, показал приготовленную выставку. Директор ужаснулся.
- Неужели вы будете это показывать публике? - спросил он, указывая на «Распятие».
Я сказал, что через три дня выставку откроем. Директор, возмущенный, пошел к Третьякову и прямо заявил ему, что такую выставку нельзя открывать.
- Это не картины, а ужас!
Третьяков смутился. Он обратился к своим служащим:
- А вы что думаете об этой картине?
Те ответили: выставлять не следует. Тогда Третьяков приказал отложить открытие выставки, а сам написал письма Льву Толстому, сенатору Кони [115] и другим лицам, прося их высказаться о работах Ге.
Как раз в это время он сильно заболел, - выставка так и не была открыта, а картина «Распятие» была возвращена жертвователю.
Вот картина Неврева «Торг» - помещик продает свою крепостную другому помещику. Тяжелая картина! Всматриваясь в нее, я вспоминаю рассказы моих отца, матери и деда о страшных временах крепостного права. Эта картина была куплена у Неврева каким-то богатым помещиком, потом она вдруг не понравилась, и помещик выкинул ее на
