Шрифт:
Закладка:
– Я ничего не понимаю, сенсей! – признал парнишка.
– И я тоже, – добавила Ши-тян. – Если ничего не было, то откуда взялся взрыв? И как люди поняли, что он вообще был?
– Это нормально. В эту тему почти никто нормально не въезжает. Чтобы до конца ее понять, надо быть реальным гением. Ничто, оно все же было, тяжелое, как триллионы солнц, слепленных вместе и сжатых почти в точку. Всей нашей математики не хватит, чтобы описать размеры давления, под которым находилась вообще вся материя. А затем всё как рвануло! И по сторонам разлетелось. Из осколков изначального ничто всё и получилось. Смекаешь? Взрыв – первопричина вообще всего. Ты, я, Шизуне, камни у нас под ногами, солнце, звезды и луна – всё это попросту осколки самого большого взрыва, которые разлетелись случайным образом, а потом слиплись так, что получилось, как получилось.
– Как это, хм, красиво…
– Именно. Запомни, ученик, взрывы должны иметь своей целью созидание. Чтобы после того, как рванет, что-то хорошее получалось, а не просто громкий звук и разрушения.
– А что хорошее получилось, когда ты взорвала деревню в Стране Водопадов, сестренка? – хитро прищурился мальчик. Думает, что подловил, наивный. Будет еще меня всякая мелочь пытаться на слове поймать!
– Спаслась целая куча детей, которых джашинитские ублюдки собирались принести в жертву своему божку. Че, про это в академии не рассказывали?
– Хм, нет. Только про то, как круто ты все разрушаешь, сенсей.
– Потому и круто, что имея четкую цель что-то сделать. Бесцельное уничтожение чего-либо – это оскорбление Большого Взрыва-самы, который создал всё. Подумай об этом, ученик.
Как могла, наставила пацанчика на мирное созидательное русло, используя его же одержимость взрывной тематикой, которая наверняка откуда-то от техник использования особой глины идет.
Результат получился еще до того, как мы снова вышли в море.
– Эт тебе, сенсей, – Дей протянул мне маленькую фигурку из белой глины, изображающую… меня! Пропорции немного утрированы. Голова слишком большая, волосы напоминают шипастую булаву, глаза и вовсе гигантские, а нос и рот крошечные. Но главное в том, что очень талантливо сделано. Различимы все основные детали, такие, как стиль одежды или наколки. Даже Бьякуго на лбу место нашлось.
– Какая прелесть! – тут же оценила Ши-тян. – Настоящее искусство!
Ребенок от ее слов чуточку зарделся, видно, что приятно ему, когда хвалят.
– Шикардос! – оценила я. – Спасибо, я сохраню и поставлю на полку над камином, когда она у меня будет. Или над камином опасно, если фигурка взрывная?
– Надо в нее чакру влить, тогда взорвется, – объяснил Дей.
– Тогда на полку! А чтобы что-нибудь взорвать, ты мне формой попроще сделай.
Еще до прибытия в порт я получила пять штук одинаковых глиняных сфер весом граммов в пять каждая. Влила в одну из них на пробу чакру и запустила в воздух повыше мощным кинетическим толчком. Нелишняя оказалась предосторожность. Рвануло, как от дюжины стандартных бумажных печатей. Которые, знаете ли, так запросто не метнешь. Стандартный подход – бумага, привязанная к кунаю, отвратен и с точки зрения аэродинамики, и с той стороны, что печать может отвалиться, и потому, что запас метательных ножей ограничен и таскать их с собой слишком много не получится. Чуть в лоб ученика за такой подгон не поцеловала. Семилетние мальчишки обычно такие нежности в штыки принимают, потому и не стала пробовать.
– Слышь, Дей, а глина у тебя какая-то особенная? – уточнила я внезапно злободневный вопрос.
– Да, хм, специальная, ее в особенном карьере в горах добывают. Для отряда подрывников и, хм, меня. Ой… она же закончиться может, да?
Вот же хитровылюбленный старикашка! И вот же тупая я. Через уникальный ресурс мой ученик постоянно будет у него на контроле. И семилетний пацан быстрее типа умной разрушительницы сообразил.
– И че, без вариантов, только такая?
– Обычная, хм, речная глина тоже подходит, но не так хорошо. Взрывы слабые. И крошится. И некрасиво получается. А красиво – это важно. Я понял, что ты мне говорила, сенсей, про это, хм, созидание.
– У нас на Узушио была какая-то глина, – припомнила я. – Но если не подойдет, смотаемся в тот карьер и набьем ей печати хранения. У нас их так дофигища, что лишние продаем.
Ребенка придуманный мной выход устроил. Он-то не задумывается в силу малолетства о том, что старый хрыч Ооноки-сама так запросто ресурсами делиться не пожелает. Ну и так ли эта штука уникальна? Надо будет в Конохе, Суне и Кумо узнать. Вдруг получится диверсифицировать поставщиков.
В восточном порту нас уже ждал Шохеймару. Как родным, обрадовалась и Коху-сану, и его старпому Сумидаре Бьючи. И самому кораблю. Парящий для меня стал чем-то большим, чем кучей досок, веревок и парусины. Он как живое существо.
На борту, кроме знакомой команды, нашлись и пассажиры – пятеро женщин, при каждой из которых двое-трое детей в возрасте до десяти. Выглядят нифига не забитыми крестьянками. У всех теток гордый независимый вид и осанка прошедших подготовку ниндзя.
– Оками-химе, я извиняюсь за самоуправство, но это женщины и дети клана Юки. Жены недавно погибших членов клана. Политика Ягуры по отношению к ним ужасна. Все они могли бы…
– Кэп, че за бред? Какое, к биджу, самоуправство? Ты же как раз за женщинами и плавал? А то, что привез не голоногих крестьянок, а куноичи – это же супер.
– Не совсем куноичи. Все они тренировались в клане, но не заканчивали академию и не считаются шиноби. Последняя линия обороны.
– В любом случае зачетно, – я подмигнула женщинам. – Будут моему ученику ровесники, а то у нас пока одни малыши.
– На Мизукаге из вас кто-то шпионит? – спросила я у клановых Юки
