Шрифт:
Закладка:
У того же Ихара Сайкаку в другом его юмористическом произведении имеется и весьма подробное описание девичьего облика, но это описание идеальной, а не реальной внешности (она нарисована на свитке): «Избранница должна быть так же хороша, как этот портрет. Прежде всего возраст — от пятнадцати до восемнадцати. Лицо, как велит современный вкус, довольно округлое, нежно-розового цвета, подобного лепестку вишни. Черты лица без малейшего недостатка. Глаза с узким разрезом не годятся. Брови непременно густые. Переносице не следует быть слишком узкой, а линия носа должна повышаться плавно. Ротик маленький, зубы ровные, белые. Уши продолговатые, мочки тонкие, чтобы сквозили до самого корня и не прилегали плотно к голове. Очертания лба не должны быть искусственными, пусть волосы растут на нем так, как от природы положено. Шея стройная, и чтобы пряди из прически сзади не выбивались»87.
Обращает на себя внимание, что оба вышеприведенных описания внешности относятся к незамужним девушкам (т. е. к существам «неполноценным»), на облик которых накладывается намного меньше ограничений, чем на внешность замужней женщины. Их лица лишены грима, зубы не подвергаются чернению, в облике второй, идеальной «красавицы» подчеркивается ее «природность», тогда как замужняя женщина должна быть от нее избавлена.
и сословий, праздничная и обыденная, священников и простолюдинов, и, конечно же, одеяния всех чиновничьих и военных разрядов описаны с чрезвычайным тщанием и даже любовью. При этом те чиновники, которые допрашивали Кодаю и его коллегу, велели им надевать русское платье, кланяться стоя и сидеть на стульях. Показательно, что проницательный капитан В. М. Головнин, очутившийся в плену у японцев несколько позже (в 1811 г.), при описании японского платья отмечает по преимуществу особенности одежды японцев как таковых, но более тонкие различия в одежде, свидетельствующие о сложной социальной дифференциации, как правило, ускользают от него. «Все японцы, кроме духовных, носят платье одного покроя, также и голову убирают одинаковым образом все состояния без различия»90. При рассмотрении «инородцев» японский и русский капитаны использовали те языки описания и вмонтированные в них смыслы (предпочтения), которые были актуальны и привычны для их собственных культур.
Глава 4
Продление жизни: пестование тела
Мысль эпохи Токугава делала особый акцент на здоровье и необходимости продолжительной жизни. Долголетие считалось системообразующим условием для правильного функционирования общественно-государственного организма.
Забота о сохранении здоровья была предметом специальной дисциплины, имевшей название «пестование жизни» (или «вскармливание жизни», кит. ян шэн, яп. ёдзе). Эта дисциплина имеет давнюю историю в Китае, но в Японии она получает действительно широкое распространение только в период Токугава. Ее характерной особенностью является то, что основное внимание она уделяет не лечению недугов медикаментозными и физиотерапевтическими методами (хотя они, безусловно, не исключались), а предотвращению болезней с помощью правильного образа жизни (телесных практик). Таким образом, и первоочередная задача «настоящего» врача также состояла в обучении людей профилактике заболеваний — прежде всего с помощью активизации внутренних возможностей организма по предотвращению болезней. Задача пациента— следовать предписаниям врача, и в этом случае можно твердо рассчитывать на здоровую и долгую жизнь. Распространенное ранее буддийское понимание болезни (особенно внезапной) как кармического воздаяния предполагало, что болезнь обусловлена грехами в прошлых рождениях. Конкретные причины (грехи) оставались при этом обычно непроясненными и бывали открыты редко. Теперь же считается, что тело и здоровье являются предметом сознательного внимания (воздействия) самого живущего человека.
Конфуцианские мыслители утверждали, что тело даровано человеку Небом-Землей и родителями. Жизнь должна быть долгой, поскольку главная обязанность человека в зрелом и сословий, праздничная и обыденная, священников и простолюдинов, и, конечно же, одеяния всех чиновничьих и военных разрядов описаны с чрезвычайным тщанием и даже любовью. При этом те чиновники, которые допрашивали Кодаю и его коллегу, велели им надевать русское платье, кланяться стоя и сидеть на стульях. Показательно, что проницательный капитан В. М. Головнин, очутившийся в плену у японцев несколько позже (в 1811 г.), при описании японского платья отмечает по преимуществу особенности одежды японцев как таковых, но более тонкие различия в одежде, свидетельствующие о сложной социальной дифференциации, как правило, ускользают от него. «Все японцы, кроме духовных, носят платье одного покроя, также и голову убирают одинаковым образом все состояния без различия»90. При рассмотрении «инородцев» японский и русский капитаны использовали те языки описания и вмонтированные в них смыслы (предпочтения), которые были актуальны и привычны для их собственных культур.
Глава 4
Продление жизни: пестование тела
Мысль эпохи Токугава делала особый акцент на здоровье и необходимости продолжительной жизни. Долголетие считалось системообразующим условием для правильного функционирования общественно-государственного организма.
Забота о сохранении здоровья была предметом специальной дисциплины, имевшей название «пестование жизни» (или «вскармливание жизни», кит. ян шэн, яп. ёдзё). Эта дисциплина имеет давнюю историю в Китае, но в Японии она получает действительно широкое распространение только в период Токугава. Ее характерной особенностью является то, что основное внимание она уделяет не лечению недугов медикаментозными и физиотерапевтическими методами (хотя они, безусловно, не исключались), а предотвращению болезней с
