провела за деревенским столом, а назавтра была на роскошном празднике, банкете, устроенном в мою честь, за столом губернатора с высшим светом страны, сорока местными музыкантами и нескончаемыми яствами, текущими рекой. Чтобы выглядеть подобающим образом пришлось доставить в гостиницу подходящее мне изысканное, вышитое золотом платье из самого тонкого в стране шелка. Из деревни с моими рисовыми музыкантами, как я ласково их называю, я перешла к лучшим музыкантам страны, одетым в свои лучшие праздничные шелковые наряды.

На протяжении этих сериальных историй произошло много разных событий таких как репортаж от ЮНЕСКО, в котором указывалось, что «в Африке, в Кот-д’Ивуаре, и в Париже люди приостанавливали многие из своих повседневных дел», чтобы посмотреть сериал. Я до сих пор волнуюсь, вспоминая те чудесные времена, ведь я никогда не ожидала подобного успеха.

К тому моменту как мы приземлились в аэропорту, меня там уже поджидали мои ярые фанаты. На своих машинах они сопровождали меня до самого отеля. Они изготавливали транспаранты, умудряясь склеивать разные листки писем, и потом сворачивая их как гигантские рулоны туалетной бумаги. Это были метры и метры бумаг, на которых я читала только одно: «Талия, я тебя люблю; я тебя люблю; я тебя люблю; Талия, я тебя люблю». Меня заваливали плюшевыми медвежатами, открытками с поцелуями, альбомами с моей профессиональной карьерой, цветами, сердечками. Такое происходило во всей Южной Америке и повторялось в Греции, Венгрии и разных европейских городах. Я очень многое получала от людей и на старом и на новом континенте. Например, в Бразилии, когда меня представляли в программах, идущих в прямом эфире, или на концертах, у меня складывалось впечатление, что увидев меня, девушки поднимали руки к щекам, царапали себе кожу и плакали, крича при этом изо всех сил.

Придя в гостиницу, я видела в окно, как фанаты накануне концерта укладываются спать прямо на землю, чтобы дождаться моего выхода и приветствовать меня. В этих случаях я посылала кого-нибудь из моей команды купить поклонникам что-то на ужин и передать им; я так сильно переживала, видя их лежащими на земле, что просила их разойтись на ночь по домам и обещала поприветствовать их на следующий день. Во время моих турне такое случалась очень часто, потому что когда мы давали концерты, фан-клуб следовал за нами. Я говорила поклонникам, что все это превосходно, но с одним условием — чтобы они разрешили мне оплатить им гостиницу, поскольку не хотела, чтобы они проводили ночь на улице. Я всегда проявляла заботу о своих фанатах, поскольку они заботились обо мне. Они были моей семьей, моими друзьями, самыми преданными и надежными людьми. Многие из тех фан-групп существуют до сих пор, они были со мной с самого начала. С годами у многих из тех девушек появились дочери, они назвали их моим именем, и их дочери знают мои песни. Это лучший подарок для меня, самая большая награда за нелегкий труд.

Где бы я ни находилась они собирались целыми семьями, разговаривали обо мне на своем родном языке и пели мои песни на испанском. Это было безумием. В Бразилии меня сделали Королевой Карнавала в школах самбы в Рио-де-Жанейро. Конечно, это был один из самых удивительных и чудесных опытов, приобретенных в жизни. Кроме того, я без памяти влюбилась в Рио-де-Жанейро, его еду, музыку, его жизнерадостность. Мне пришла в голову идея записать диск на португальском языке специально для их внутреннего рынка.

«Росалинда» был моим последним до сегодняшнего дня сериалом. Он был снят по сценарию Делии Фиальо, продюсировал его Сальвадор Мехия. Сериал вышел в 1999 году, в Мексике он имел успех, хотя и не добрался до рейтинга Марий. Он оказался хитом просмотров и в других странах — Перу, Аргентине, Боливии, Голландии, Франции, США, Германии и в Африке. В то время мы очень много работали, и мое здоровье было уже подорвано. Один раз, когда мы должны были снимать сцену на старой железнодорожной станции, не приехала машина с освещением. Я начала свой день в семь часов утра; сейчас было три часа ночи, и освещение еще не прибыло. Я не могла ни присесть, ни прилечь, чтобы отдохнуть, потому что была уже одета и не могла помять платье, поэтому облокачивалась на дощатые перила. Съемка началась около четырех утра, температура была на четыре градуса ниже нуля, а одеты мы были очень легко. От жуткого холода я не чувствовала пальцы ног. И только лишь когда мы отсняли сцену, я смогла завершить свой двадцатичетырехчасовой рабочий день. Как тут было не заболеть! Я простудилась, меня лихорадило и был сильный жар, державшийся целую неделю, но я не могла бросить работу.

Цыганская жизнь

Очень рано в моей профессиональной карьере, а именно с того самого момента, как мы с мамой поехали жить в Лос-Анджелес, моя жизнь стала смахивать на цыганскую. Мы довольно долго колесили по странам и континентам, и все это время жили в гостиницах, перетаскивая чемоданы с места на место, из одной гостиницы в другую. Хорошо, если мы возвращались в родной дом самое большее три раза за год, не задерживаясь в нем надолго. Мне нравилась такая жизнь, потому что каждый день нас поджидало что-то новое, увлекательное, захватывающее и чарующее, и можно было быть уверенной в том, что это никогда не надоест. Мы с мамой жили счастливо, но мои сестры скучали по ней, ведь ее не было рядом с ними в какие-то особые моменты их жизни, или когда им приходилось туго, да и просто по воскресным вечерам. На долгие годы наша мама сосредоточила свое внимание исключительно на мне, хотя у нее было еще четыре дочери, которые тоже любили ее и нуждались в ней так же, как я. Но, чего бы нам ни хотелось и к чему бы мы не стремились, а дела обстояли именно так.

Сестры часто думали, что я — мамина любимица, что меня она любит гораздо больше, а они просто перестали для нее существовать. Разумеется, это было неправдой, но им казалось, что они были правы, и, честно говоря, до определенной степени я их понимала. В глубине души они хотели, чтобы мама была рядом, и, видимо, поэтому не понимали также и того, что мы жили,